– Понятно, – протянул Бортко. – А тут еще бригадирпоезда загадок добавляет. Опрошенный по горячим следам, показал, что вы, когдапришли к нему, показали милицейское удостоверение…

– Ну, это он напутал, – сказал Мазур. – Я емупоказывал свое офицерское удостоверение, вот это самое. Не разобрался сгоряча,надо полагать.

– Надо полагать, – повторил Бортко. – Так он сам изаявил на втором допросе, три дня спустя. Горячо заявил, прямо-таки вращаяглазами и махая руками для пущей убедительности. А в глазах-то у него страхстоял, я такие глаза знаю, насмотрелся… Так он мне доказывал, будто в первыйраз напутал, что жалко было болезного…

– Ну, это ваши заморочки, – сказал Мазур. – Я вамрассказал, как было. Если у вас есть другая информация…

– Господи, откуда? – развел руками Бортко. –Ошибся человек, бывает. Ну с чего бы вдруг вам милицейским удостоверениемразмахивать, когда у вас есть свое, авторитетнее? Да и где вы милицейское взялибы? И зачем? Вы же не гангстер, в самом-то деле, и интересы ваши, как мненамекнули, направлены на зарубеж… Вы уж простите за нескромный вопрос, но ввашей семейной жизни не было ли трений или иных скандалов на разнообразнойпочве? Мало ли что бывает…

– Куда вы клоните? – спросил Мазур прямо.

– Изучаю проблему, как оперу и положено, – сказалБортко. – Был у меня, знаете ли, печальный случай. Один тип, к стыдунашему, милицейский капитан, решил убить женушку. Не угодила чем-то, деложитейское. И убил, козел. Три раза ткнул ножом прямо на дому, а потом убеждалвсех, что это ему садистски отомстили уголовные клиенты. И убедил почти, знаетели. Только нашлась в его показаниях крохотная прореха, вовсе даже пустячная,однако отыскался рядом опытный опер, который за эту промашку тут же ухватился,ну, и размотал клубочек.

– Слушайте… – повысил голос Мазур.

– Да бог с вами! – Бортко излучал сочувствие идоброжелательность. – Я никаких параллелей не провожу и ассоциаций не ищу.Только органы, будет вам известно, – механизм громоздкий и разветвленный.И ваши показания, как любые другие, путешествуют по этому механизму достаточнодолго. И на многих этапах попадается хмурый, изначально подозревающий всех ився народ. Рано или поздно появляется какая-нибудь желчная физиономия,набравшаяся хамства задать циничный вопрос: «А отчего это показания вашегопотерпевшего основаны на его собственных словах? И только?»

– Уже задали?

– Можно сказать, – неопределенно ответил Бортко. –Тысячу раз простите, я ведь не из пустого любопытства стараюсь, понимаю, какововам… Но факты – вещь упрямая. В купе – два трупа. И вы – единственныйсвидетель.

– А как насчет презумпции невиновности? – спросил Мазурсквозь зубы.

– Так никто ж ее не отменял, – сказал Бортко. – Явам просто объясняю, какие вопросы возникают в иных умах – и не более того. Азнаете, из-за чего эти вопросики возникать начали?

За спиной Мазура тихо стукнули ножки стула, чуть погромчестукнула дверь. Он обернулся – парня в комнате уже не было.

– Все предельно упростилось бы, окажись ваш злодей поезднымвором или иной уголовной шпаной, – сказал Бортко серьезно. – Но этоведь не уголовник и не ошалевший наркоман – покойный гражданин Денисов, каквам, должно быть, неизвестно, был человечком довольно приличным. Трудился наниве маркетинга в шантарской фирме с лирическим названием «Синильга». Я бы,конечно, за стопроцентную добродетель покойного не поручился, частные фирмачи –тот еще народ, но признаюсь вам откровенно: компроматом на него не располагаюникаким. И какого черта он делал в том поезде – притом трезвый и наркотиков некушавший, – никто внятно объяснить не в состоянии. И совершенно непонятно,зачем ему понадобилось убивать вашу супругу.

– Я его в жизни не видел, – сказал Мазур.

– Не сомневаюсь, – кивнул Бортко. – До этогопечального случая ваши с ним пути никак пересекаться не могли – вы с супругоюобитали в Питере, он – в Шантарске, где ж вам было познакомиться, а тем болеена какой почве враждовать? Нигде не могли пересечься засекреченный балтийскийкаперанг и сибирский коммерсант… А вот взяли и пересеклись. Если б вы до того ввагоне-ресторане поскандалили – все зацепка. Но не было в том поездевагона-ресторана, и ехал он, согласно билету, за три вагона от вас…

– А отпечатки на пистолете? – Его отпечатки, тут выправы, – кивнул Бортко. – И кобура от этого пистолетика была у негопод мышкой. И пистолетик был насквозь незаконный. Только это ведь ничуть необъясняет странности всего происшедшего…

– Ну, а я уж тем более объяснить не могу, – сказалМазур. – Только убил ее он. Некому было больше.

– Верю, – сказан Бортко. – Хотя и в толк невозьму, зачем ему понадобилось. Никто у него вроде бы маньяческих наклонностейне замечал. Вот только шефа, увы, не расспросишь: убили хозяина «Синильги» парудней назад. Так чистенько и грамотно положили вкупе с женой и охраной, чтополучается классический тупик… Ну, мало ли. Задолжал кому или дорогу перешел.Нынче у нас норовят самые разные проблемы пулей решать… – Он покосился вбок, настену. – Словом, пошли сплошные загадки, самые неожиданные пересечения…Вы, кстати, во время отпуска по тайге не гуляли?

– Нет, – сказал Мазур.

– А я тут краем уха слышал, что вы в Курумане какой-то плотстроили. Основательное сооружение.

– Строил, – сказал Мазур. – Сначала и в самом делехотели сплавляться. Потом жене что-то разонравилось – и поехали в Аннинск кВите Шагарину.

– А плот куда делся? Мазур пожал плечами:

– Проплыли мы всего верст пятьдесят – до Кареево. Там селина поезд и поехали в Аннинск. А плот я пустил по Шантаре – что с ним былоделать, не продавать же? Кому он нужен?

– Действительно… Дальше Кареево не добрались?

– Я же сказал.

Теперь и Мазур покосился на стену, точнее – на зеркало. Былов нем что-то неправильное. Рамка чересчур толстая, а само зеркало чересчур ужвровень со стеной. Вполне можно допустить, что это «стекло Гизелла» – зеркало содносторонней прозрачностью. По ту сторону может торчать целый взвод и пялитьсяна тебя во все глаза – а ты не увидишь ничего, кроме обычнейшего зеркала. Аведь похоже… То-то и парнишка смылся. Свободно могли отыскать кого-то из техлесных пожарников… ну, а что это им даст? Устные заверения, никакимидоказательствами не подкрепленные?

– Значит, по тайге не гуляли… – сказал Бортко.

– Нет.

– Повезло вам, – сказал Бортко. – А то в тайге запоследние недели творилось черт-те что… – Он грузно встал со стула, вытянул изящика стола потрепанную карту, положил перед Мазуром и стал тыкать в нееавторучкой. – Вот здесь – убийство, и здесь, и здесь тоже, под самымПижманом, да и в Пижмане несколько трупов. Полное впечатление, словно шелкакой-нибудь долбаный Терминатор и развлекался от души, ни разу не попавшись… Иесли мы эту воображаемую линию продолжим, она аккурат в железную дорогу иупрется. Только там все наоборот: там, в поезде, убийца налицо, хоть и мертвый…