– Ну что ж, обмозгуй, взвесь все, – заключилБеннет. Дар был презентован, оставалось посмотреть, хватит ли у мальчика уматолково им распорядиться.

Клей набил рот салатом, чтобы иметь предлог неотвечать, и лишь кивал. Принесли второй стакан виски, тему сочли исчерпанной.Беннет стал пересказывать последние ричмондские сплетни насчет вероятностипредоставления профессиональным бейсбольным командам округа Колумбия новыхфинансовых льгот, это была одна из его любимых тем. Он был третьестепеннымучастником одной из трех инвестиционных групп, которые плели махинации вокругэтого дела в расчете на большой куш, и, оказавшись в курсе самых последнихновостей, чуть не лопался от самодовольства. Согласно недавней статье в «Пост»,группа, в которую входил БВХ, находилась на последнем месте и с каждым месяцемтеряла позиции. Их финансы были сомнительными, положение, по свидетельствуненазванного источника, весьма ненадежным, а имя Ван Хорна в публикации даже неупоминалось. Клей знал, что у того колоссальные долги. Несколько проектов былоприостановлено благодаря усилиям защитников окружающей среды, пытавшихсясохранить хоть то, что еще осталось от северной Виргинии. Против бывшихпартнеров Ван Хорна были поданы судебные иски. Акции компании практическиничего не стоили. Тем не менее этот человек сидел, вальяжно развалившись,потягивая свой скотч и разглагольствуя о новом стадионе за четыреста миллионов,двухстах миллионах долларов прибыли по льготному контракту и по меньшей мере100 миллионах чистого заработка.

Стейки принесли, когда с салатами уже былопокончено, что стоило Клею еще нескольких минут вынужденного мучительного разговора,поскольку рот набить оказалось нечем. Ребекка не обращала на него никакоговнимания, он на нее, разумеется, тоже. Схватка была впереди.

Пошли в ход истории про губернатора, близкогодруга, который со всем своим аппаратом изготовился к сенатским выборам и,разумеется, хотел, чтобы Беннет принимал в кампании самое активное участие.Было упомянуто несколько животрепещущих дел. Поговорили о новом самолете,впрочем, о покупке речь шла уже давно. По словам Беннета, он просто не могнайти того, что хотел. Ужин был рассчитан часа на два, но уже через полторавсе, дружно отказавшись от десерта, начали собираться.

Клей поблагодарил Беннета и Барб и еще разпообещал не откладывая обдумать перспективу работы в Ричмонде.

– Это твой жизненный шанс, – мрачнопредупредил Беннет. – Не упусти его.

Убедившись, что родители ушли, Клей пригласилРебекку зайти на минутку в бар. В ожидании заказа оба хранили гробовоемолчание. Так между ними повелось: когда ситуация оказывалась напряженной,каждый ждал, чтобы первым заговорил другой.

– Я ничего не знала о предложении работать вРичмонде, – начала она.

– Трудно поверить. Выглядело так, будто всясемейка заодно. Уж матушка-то твоя точно была в курсе дела.

– Отец всего лишь проявляет заботу о тебе, воти все.

«Твой отец – идиот!» – хотелось выкрикнутьКлею.

– Нет, он проявляет заботу о тебе. Не можетдопустить, чтобы ты вышла замуж за охламона, у которого нет будущего, вот истроит это будущее вместо нас. Тебе не кажется, что это бесцеремонно –подыскивать для меня новую работу, поскольку моя нынешняя ему не нравится?

– Может, он просто хочет помочь? Ему нравитсяроль благодетеля.

– Но почему он решил, что я нуждаюсь в помощи?

– А ты разве не нуждаешься?

– Ясно. Наконец и ты раскололась.

– Клей, не можешь же ты работать в этом бюровечно. Ты прекрасно делаешь свою работу и хорошо относишься к клиентам, но,может, пора двигаться дальше? Пять лет в БГЗ – многовато. Сам говорил…

– А если я не хочу жить в Ричмонде? Если яникогда не думал уезжать из (Ж? Если я не желаю работать под началом одного иззакадычных дружков твоего отца? Ты можешь допустить, что идея оказаться вкомпании местных политиков меня не вдохновляет? Я юрист, Ребекка, а не бумажнаякрыса.

– Прекрасно. Как хочешь.

– Это предложение – ультиматум?

– В каком смысле?

– Во всех. Что будет, если я откажусь?

– Полагаю, ты уже отказался, что вообще-товесьма характерно для тебя – принимать скороспелые решения.

– Когда выбор очевиден, принятие решения нетребует времени. Я сам нахожу себе работу и не прошу твоего отца об одолжениях.Но все же что будет, если я скажу «нет»?

– О, я уверена, что солнце не перестанетвсходить.

– А твои родители?

– Они, несомненно, будут разочарованы.

– А ты?

Ребекка пожала плечами и отхлебнула из бокала.Они неоднократно затевали разговор о свадьбе, но так ни к чему и не пришли.Никакой помолвки не было, и, разумеется, срок не был определен. Предполагалось,что, если кто-то захочет улизнуть, проход, весьма узкий, правда, всегда открыт.Но после четырех лет, в течение которых они, во-первых, встречались только другс другом, во-вторых, постоянно уверяли ДРУГ друга во взаимной любви и,в-третьих, имели интимную близость не реже пяти раз в неделю, дело само собойдвигалось к обретению официального статуса.

Однако Ребекка никак не желала признать, чтомечтает отдохнуть от работы, обрести мужа, семью, а там, быть может, и вовсеотказаться от карьеры. Они продолжали соперничать в том, кто важнее. Ей не хотелосьдавать ему понять, она мечтает стать просто женой.

– Мне все равно, Клей, – сказала Ребекка. – Вконце концов, это всего лишь деловое предложение, а не правительственноеназначение. Не хочешь – не надо.

– Большое спасибо, – ответил Клей, но внезапноему пришло в голову: а вдруг Беннет и впрямь просто хотел помочь? Клей так нелюбил родителей Ребекки, что все в них раздражало его и вызывало подозрения. Ноэто его проблема, не так ли? Они имели полное право беспокоиться за будущеемужа своей дочери и отца своих внуков. К тому же, нехотя признался себе Клей,кого бы не беспокоил такой парень, как он, в качестве зятя?

– Пойдем отсюда, – предложила она.

– Конечно.

По дороге к выходу он чуть было не открыл рот,чтобы напроситься к ней в гости ненадолго, но, наблюдая за выражением лицаРебекки, понял, что получит отказ, причем, судя по настроению, в которомРебекка пребывала весь вечер, весьма резкий. Тогда он и вовсе окажется вдураках и не сможет сдержаться. Впрочем, именно этого ему сейчас и хотелось:дать себе волю. Картер сделал глубокий вдох, стиснул зубы и переждал момент.