– Потрясающе. Меня еще никогда не пасли.

– Молись, чтобы им не понадобилось пойматьтебя.

* * *

Жермен Вэнс делил кабинет с еще одним молодымнеобстрелянным адвокатом, которого в данный момент не оказалось на месте, такчто Клею даже удалось сесть. Они обменялись соображениями по поводу дел своихпоследних подзащитных.

Клиент Жермена, Уошед Портер, былдвадцатичетырехлетним «кадровым» бандитом, в отличие от Текилы Уотсона имевшимдлинный и устрашающий послужной список насильственных преступлений. Член самойразветвленной в городе банды, Уошед дважды был тяжело ранен в ходе уличныхперестрелок и однажды осужден за покушение на убийство. Семь из своих двадцатичетырех лет он провел за решеткой. Особого желания освободиться отнаркозависимости не выказал; единственная попытка, предпринятая в тюрьме,полностью провалилась. На сей раз его взяли по обвинению в двойном вооруженномнападении за четыре дня до убийства Рамона Памфри. Одна из его жертв скончаласьна месте, другая находилась на грани жизни и смерти.

Незадолго до того Уошед полгода пробыл вцентре «Клин-Стрите», где под строгой охраной прошел курс реабилитации. Жерменбеседовал с его наставником, и разговор весьма напоминал тот, который состоялсяу Клея с Тэлмаджем Эксом. Уошед освободился от зависимости, стал образцовымпациентом, полностью восстановил здоровье и с каждым днем обретал все большеесамоуважение. Единственный срыв относился к раннему периоду пребывания вцентре, когда он сбежал, накачался наркотиками, но через некоторое времявернулся с повинной. Почти четыре последних месяца ему позволялось выходить запределы территории, и никаких проблем не было.

В апреле, через день после того, как еговыписали из «Клин-Стрите», он совершил два вооруженных нападения,предварительно украв где-то пистолет. Судя по всему, выбор жертв был совершеннослучайным. Первым пострадавшим оказался разносчик продуктов, с которым Уошедповстречался возле больницы. Они вступили в разговор, окончившийся ссорой идракой, после чего Уошед четыре раза выстрелил в голову разносчику и убежал.Разносчик до сих пор находился в коме. Час спустя в шести кварталах оттуда Уошедизрасходовал две оставшиеся пули, выстрелив в мелкого наркодилера, с которымпрежде имел дело. Его схватили приятели дилера, но не стали чинить самосуд, асдали полиции.

Жермен пока лишь однажды, очень коротко,беседовал с Уошедом – после предварительных слушаний, прямо в зале суда.

– Он все отрицал, – сообщил Жермен. – Смотрелпустым взглядом и твердил: поверить, мол, не могу, что в кого-то стрелял. Ещеон сказал, будто это был тот, прежний Уошед, а не теперешний.

За все четыре года знакомства Клей могприпомнить лишь один случай, когда он звонил, точнее, пытался дозвонитьсяБеннету-Бульдозеру. Попытка была предпринята в связи с необходимостью получитьдоступ к важным адвокатам из окружения великого человека и окончилась ничем.Мистер БВХ всячески создавал видимость, будто все время проводит «на объектах»,то есть снует среди землечерпалок, отдавая бесценные распоряжения и носом чуябезграничные возможности северной части Виргинии. В их доме висели огромныефотографии, запечатлевшие его в сделанной на заказ и украшенной монограммойжесткой шляпе, с указующим перстом, посреди площадок, выровненных подстроительство новых торговых центров. Ван Хорн утверждал, что не располагаетвременем для праздных разговоров и ненавидит телефоны, однако всегда носил ссобой мобильник, чтобы держать руку на пульсе.

На самом же деле Беннет большую часть временииграл в гольф, притом очень плохо, по свидетельству отца одного изуниверситетских однокашников Клея. Ребекка не раз проговаривалась, что ее отецне реже четырех раз в неделю топтал поле для гольфа в «Потомаке» и втайнебольше всего на свете мечтал выиграть клубный чемпионат.

Сочиненная им самим легенда гласила, чтомистер Ван Хорн – человек действия, у него не хватает терпения сидеть застолом, и поэтому в кабинете он проводит ничтожно мало времени. Девушка, свирепая,как питбуль, отвечавшая по телефону: «Корпорация БВХ», нехотя согласиласьсоединить Клея с другой секретаршей, обитавшей на порядок глубже в недрахкомпании. «Недвижимость!» – рявкнула эта вторая, словно в компании былобесконечное количество подразделений. Понадобилось не менее пяти минут, чтобыдобраться до личной секретарши Беннета.

– Его нет на месте, – сообщила та.

– Как я могу с ним связаться? – спросил Клей.

– Он на объекте.

– Да, это я понял, но как с ним связаться?

– Оставьте свой номер, я передам его вместе ссообщениями о других телефонных звонках, – ответила девушка.

– О, премного благодарен, – съязвил Клей иоставил свой рабочий номер.

Беннет перезвонил ему через полчаса. Судя пошумовому фону, находился он в помещении, скорее всего в мужской комнате отдыхаклуба «Потомак», со стаканом скотча в руке, огромной сигарой в зубах, впроцессе игры в кункен.

– Клей, как поживаешь, старина? – воскликнулон так, словно они не виделись много месяцев.

– Прекрасно, мистер Ван Хорн, спасибо, а вы?

– Отлично. Прекрасно вчера посидели, не правдали? – Ни рева дизельных моторов, ни взрывов вокруг слышно не было.

– Да, было очень мило, как всегда, – солгалКлей.

– Чем могу быть полезен, сынок?

– Видите ли, я действительно высоко ценю вашежелание помочь мне с этой работой в Ричмонде. Я не ожидал такого предложения иблагодарен вам за заботу. – Клей с трудом сглотнул. – Но, честно говоря, мистерВан Хорн, в мои планы не входит переезд в Ричмонд в ближайшем будущем. Я всюжизнь прожил в D.C., здесь мой дом.

У Клея было много причин отвергнутьпредложение Ван Хорна. Намерение жить и работать в округе Колумбия стоялогде-то в середине списка. Главным же мотивом было нежелание строить свою жизньв соответствии с планом, предначертанным Беннетом Ван Хорном, и оказаться емуобязанным.

– Ты шутишь, – не поверил своим ушам Ван Хорн.

– Нет, я совершенно серьезен. Очень вамблагодарен, но мой ответ – нет. – Последнее, чего бы сейчас хотелось Клею, этосхлопотать в лицо комок грязи, который непременно вылетит из-под копыт Беннета.В такие моменты он особенно любил телефон – идеальный защитный барьер.

– Это большая ошибка, сынок, – сказал ВанХорн. – Ты просто не оценил, какая перспектива открывается.

– Возможно. Но не уверен, что вы ее оценилиправильно.