С расстояния, которое, он знал, было безопасным, маленькийтемноволосый паренек смотрел, как Голландец ушел.

Он ухмыльнулся. Как и Голландца, его интересовали облака.

Но в отличие от него он знал, что означают эти облака, этавнезапная перемена погоды.

— Он чует, — прошептал парень слишком старым для негоголосом, звеневшим не тем акцентом, на который намекали его испанские черты.Определить его затруднились бы и эксперты.

— Он чует, а пария уже здесь. Быстрее, чем я думал. Но этоне имеет значения. Наоборот, Сын Мрака может оказаться еще более щедр за этознание.

Он заспешил прочь. Сделать надо много, а времени мало.

Ему нужно подготовиться к встрече не только с Сыном Мрака,но и со своей дочерью. Она сейчас движется к городу.

Он-то ее чувствует, а она его — нет. Он уже убедился. Редкоу кого из Странников были такие способности, как у него.

Август де Фортунато наслаждался, собираясь удивить своюдочь.

— Куда мы едем? — спросила Майя, когда они оказались вгороде.

Ехали они медленно, но вовсе не так медленно, как если быони направлялись из Чикаго. Рабочий день заканчивался, и все возвращались домойк своим семьям. Завтра они вернутся, и цикл начнется сначала.

Двое, сидящие в «додже», просто хотели увидеть завтрашнийдень, и следующий тоже.

— В Чикаго уже есть наши, дорогая. Я их никогда не видел, мыподдерживаем минимальный контакт связью или по телефону, но одного знал Макфи.Мы собираемся с ним встретиться.

— Как его зовут?

— Таррика. Хамман Таррика. Никогда с ним не разговаривал. Аты?

Это имя Майя слышала, но не могла же она знать всех своихтоварищей по несчастью.

— Ты о нем что-нибудь знаешь?

— Только то, что он может оказаться нашим лучшим шансомвыбраться из этой ситуации. Он кое-что знает о работе Макфи.

— А он сам не попробует выбраться?

Гилбрин покачал головой:

— Он же может и не знать, дорогая, что происходит. Мытоузнали, когда захотели уехать из окрестностей Чикаго. — Он натянуто улыбнулся.— Конечно, у него может и не оказаться ценной информации. По крайней мере янадеюсь, что он найдет нам временное убежище.

Наконец им удалось свернуть с автострады. Майя с восхищениемследила, как Гилбрин легко управлялся с широким «доджем», проскальзывая междудругими машинами, объезжая автобусы и грузовики так же ловко, как и маленькиеавтомобили. И больше всего впечатляет то, что он делает это без помощи своих особыхспособностей.

Было еще светло, но спускавшееся в огромный город солнцеобволакивали тени. Зная, что рука Сына Мрака уже коснулась Чикаго, Майя стрепетом смотрела на каждую из этих теней. Понимала, что ведет себя глупо.Властелин Теней никогда не наносил удар настолько открыто, но в головепроносились рассказы о других спасшихся, которых он схватил.

Одних она хорошо знала, других — нет. Но это не имеетзначения. Майя им всем сочувствует. Она хотела, чтобы Сын Мрака забрал лишьодного, и это ее собственный проклятый отец.

— Лейк-Шор-драйв, — заметил Бродяга, когда они свернули наболее широкую дорогу. — Мы уже близко, дорогая.

— Хорошо, а то я начинаю от беспокойства сходить с ума. Мнекажется, что я вижу его псов кругом.

— Крепись, Майя…

Сказать-то легко, но выполнить труднее. Однако здесь, наЛейк-Шор-драйв, по крайней мере было солнечно.

Она только-только успокоилась, когда Гилбрин резкозатормозил перед каким-то домом.

Даже находясь совсем рядом, Майя могла лишь почувствоватьприсутствие одного из Странников. Хамман Таррика хорошо умел маскироваться,лучше, чем она или Гил.

Когда-то это могло ее успокоить, но сейчас она помнила, чтоМакфи умел полностью заэкранировать свое присутствие от других, и все же оноказался жертвой агентов Сына Мрака.

Тем не менее у нее появился проблеск надежды. В доме былвстроенный гараж. В высоту здание имело этажей пятнадцать-шестнадцать, верхниеслужили приютом богатых. Вероятно, его перестраивали, обновляли, но самомудому, наверное, лет семьдесят. Почти младенец по сравнению с ней.

Рассматривать дольше у нее не осталось времени, так какГилбрин в этот момент развернул массивный «додж» к гаражу. Въезд загораживаливорота, но Бродяга дотронулся до коробки, куда вставляли пропуска или бралибилет, и ворота поднялись.

— Надо быть осторожнее, Гил, — проворчала она. — Кто-нибудьмог заметить, что ты делаешь.

Он ответил хитрой улыбкой. Одним из самых привлекательныхего свойств, не говоря о его самом раздражающем качестве, была эта егоребячливость, которую он часто на себя напускал. Она-то и привлекла к нему Майюпосле первого конфликта с отцом, но в конце концов это оказалось уж слишком идля нее. Она была к нему привязана, но снова заставить себя смотреть на негокак на любовника не могла.

Отчасти Майя об этом сожалела, ведь сама структура ее жизнисложилась так, что понять ее могли лишь другие беглецы, а до сей поры она невстретила никого, кто заполнил бы пустоту в ее душе. Для всех Странников былонелегко поддерживать отношения друг с другом. Положение, в котором ониоказались, создавало в их душах ощущение тщетности таких эмоциональных связей.

Гилбрин вел машину вверх по спиральному въезду гаража. Ониподнимались все выше и выше до тех пор, пока Майя не спросила:

— Мы что, припаркуемся на крыше? Скоро уже некуда будетехать.

В ответ ее спутник резко повернул руль, остановил «додж» насвободном месте и повернулся к ней:

— Мы приехали, дорогая.

— Спасибо, что сказал. А вдруг это чье-нибудь место? — Оназаметила, все места обозначены именами.

— Думаю, они не будут возражать.

Зная, что спорить не стоит, Майя выбралась из машиныГилбрина. Заурядность их действий до этой поры обманула даже ее, они вполнемогли быть парой, приехавшей навестить своего друга, а вовсе не загнаннымипутниками, с предосторожностью разыскивающими такого же, как и они. Угрозы,исходящие от Сына Мрака, не говоря уже о Конце этого мира, казалось, на мигпомеркли, хотя совсем забыть о них невозможно.