– Н-нет, не выходил. А что такое, Павел Николаевич?

– Когда сигнализация на машине Сиротина срабатывала,слышали?

– Слышал.

Ну, слава богу, хоть один слышал!

– Это когда было? Днем или вечером?

– Вечером, Павел Николаевич. Он ведь днем уезжал куда-то,Николай Иванович, в смысле! А потом приехал, и сигнализация стала орать каждыепять минут!

– Каждые пять минут? – переспросил Волков задумчиво. – И выкаждые пять минут ее слышали?

– Да нет, – перепугался Денис Усков, – каждые пять минут неслышал, но пару раз слышал. А что такое?

– Сын Сиротина хотел машину забрать, – повторил Волковутреннюю ложь. – А как сигнализацию отключить, не знает. Она же у него какая-тоособенная была, он ее отдельно ставил! Вот я и спрашиваю всех...

Объяснение вышло так себе, разумной логики в нем не былоникакой, но Волков по опыту знал, что люди, как правило, и не слушают никакихобъяснений, и не вникают в них. Самое главное, чтобы эти объяснения были какможно более... житейскими. Вот сын хочет забрать машину отца. Сигнализацию незнает, как отключить. Все хорошо. А при чем тут вчерашний вечер – неважно!..

– Денис, а вы Сиротина вчера вечером не видели?

– Нет. Я отчет писал, мне его обязательно надо былододелать! – И Усков с грустью показал на папку, которую Волков положил на крайстола. Было как-то совершенно понятно, что папка начальника не интересует,следовательно, зря он так старался написать этот отчет вовремя. – Я днем вмагазин ходил, за апельсинами.

Волков смутно подумал, что сейчас с удовольствием съел быапельсин, большой, сочный, желтый, остро, по-новогоднему пахнущий, с толстойвеселой шкурой и непременным пупочком, где как будто завязывается еще одинмаленький апельсинчик!..

– Я днем ходил, а потом все время за столом просидел. Толькоодин раз вышел, воды налить из кулера. У нас чайник что-то сломался, негреется!

– Надо новый купить, – сказал Волков рассеянно. – Вы вечеромходили?

– Да, – сказал Денис, добросовестно вспоминая. Это выражениедобросовестности на его физиономии Волкова почему-то раздражало. – Уже когданаши все в бильярдную пошли! Они меня звали, но я...

– Да, да, вы писали отчет, – перебил Волков, который ужеслышать про отчет не мог. – А из бильярдной никто не выходил, пока вы водуналивали?

Денис опять добросовестно подумал.

– Осипов выходил, – сказал он. – Мимо меня прошел.

Волков вдруг встрепенулся. Из бильярдной мимо Дениса,который набирал в кулере воду, шел Осипов, это значит, к лифтам и,следовательно, к выходу на улицу! Лестница, где курят, совсем в другой стороне.Кроме того, Осипов сказал, что выходил из бильярдной только один раз – чтобыпокурить.

Он сказал, что выходил один раз, а Камаровский дважды.

Наврал?.. Зачем?

Волков задумчиво взял со стола папку с отчетом – куда еготеперь в самом деле девать? – и покачал ее туда-сюда, словно взвешивая. Усковнаблюдал за ним все с тем же выражением добросовестности и озабоченности.

– А вы не видели, когда возвращались из магазина, чья машинастояла на месте Сиротина?

– Видел, – сказал Денис, радуясь, что хоть чем-то можетпомочь озабоченному начальству, – видел, конечно! Я еще подумал, что НиколайИванович вернется, а место занято, а он терпеть не может свою тачку далекоставить!

Волков перестал качать папку.

– Там была машина вашей жены! – выпалил Денис радостно, иВолков чуть не уронил отчет. – Она в последнее время редко приезжает, но я еехорошо знаю, она раньше-то часто здесь бывала! Помните?

– Помню, – машинально сказал Волков.

У него вдруг взмокла шея под воротником водолазки.

– Красная «Хонда», правильно?

Волков кивнул.

– А вы что, не знали, что она приезжала?

Волков спохватился:

– Нет, конечно, я знал, просто не подозревал, что Юляпоставила машину на место Сиротина! А так знал, конечно...

Понимая, что говорит что-то не то, Волков аккуратно положилотчет обратно на стол и пошел к двери.

– Павел Николаевич!

– А?

Денис подскочил и вручил ему папку. Волков ее принял, кивнули вышел в коридор.

Усков посмотрел ему вслед, вздохнул и вернулся к своемупасьянсу.

Волков шел по коридору, нелепо махал папкой и вертел шеей,по которой тек пот.

Юлька?! Юлька вчера приезжала к нему в контору?! Да ещевечером, по пробкам, хотя ее офис вовсе в другом конце Москвы! Или она вчера неездила в офис, потому что ее уволили?!

Зачем она приезжала?! Почему не поднялась? Почему ничего емуне сказала?!

Красной «Хонды» ни у кого из сотрудников не было, Волковзнал это точно, и действительно в прежней, хорошей жизни, которой теперь нет,Юля часто заезжала к нему... просто так.

Я приехала просто так, говорила она.

Усаживалась у него в кабинете, сбоку его громадного стола исмотрела, как он работает.

Что ты смотришь? Не знаю. Просто мне нравится на тебясмотреть.

Иногда она приезжала «по делу», чтобы отвезти Волкова вмагазин купить новый пиджак или куртку. Волков всегда сопротивлялся, бывалнедоволен, и Юлька его «заманивала». Она говорила, что свою машину он можетоставить здесь, возле конторы с ней ничего не случится, зато после покупкипиджака они пойдут «в заведение», и Волков сможет там накатить как следует!

А однажды она приехала среди дня и сказала, что приглашаетего на свидание. Дождь шел, стекал по стеклам, барабанил по крышам машин. Натротуары лило из труб, прохожие прыгали через лужи.

Какое свидание, ты что, с ума сошла?..

Она отвезла его в какой-то осенний парк, где было холодно иветрено, и они действительно какое-то время там романтически прыгали черезлужи, ежились, шмыгали носами и стряхивали воду, которая неумолимо текла сзонтов за воротник. Волков бубнил, что нечего было переться в такую погоду впарк, и у него работа брошена, и коллектив без начальства моментально впадет вразложение, уж ему ли, Волкову, этого не знать! А потом все в том же парке онинабрели на какую-то кафешку, где было тепло и горел камин, упоительно пахложареным мясом и скатерти были чистыми. В этой кафешке они просидели до самоговечера, и Волков совершенно разомлел и перестал смотреть на часы, а потом вовсеразложился, как его брошенный коллектив, и выключил телефон.