– И сбылось, – прошептал Павлик ему в ухо, – я загадал, исбылось!

Тут он проворно и неловко, как худая обезьянка, слез сВолкова и, придерживая падающие штаны, кинулся к Юле.

– Дай ему новые штаны, – растерянно велел Волков.

Она кивнула, как во сне.

– Я теперь знаю! – торжественно объявил Павлик и посмотрелвверх, ей в лицо. – Как же я раньше не догадался?!

– Что ты знаешь?

Она присела и попыталась его обнять, но он вырвался.

– Я теперь знаю, кто он! Ну, он, он! – И показал на Волкова,как будто тот был чудотворной иконой. – Я сам видел! Я зашел и увидел! Совсемкак в том мультике про Рождество! Но ты не бойся, я никому, никому не скажу. –Тут он вспомнил, как бабушка говорила, что нужно перекреститься, тогда уж точноне соврешь, и он кое-как, впопыхах, наизнанку перекрестился.

Глаза у Юли моментально налились слезами.

– Я ничего не понял, – признался изнемогший Волков. – Что тывидел? Чего ты не скажешь?

И тут Павлик объявил торжественно:

– Ты Дед Мороз. У тебя борода, во-он какая, белая! Я самвидел! Только люди этого не знают, ты же только на Новый год Дед Мороз, да?! Ия никому, честное слово, никому!

Он подошел, тихонько взял Волкова за руку и спросилсерьезно:

– Ты же настоящий Дед Мороз?

Волков глянул на Юлю, которая ему улыбнулась сквозь слезы, исказал успокаивающе:

– Ну, конечно, настоящий, Павлик. Только ты правда никому обэтом не говори!..