— Я не жалею об этом. А ты? Но пора на работу. Мыначинаем в шесть. — На часах было пять. — Одевайся и выходи. Хочу полюбоватьсярассветом.

— Я тоже. — Не криви душой, старушка…

Мы влезли в одежду, все еще валявшуюся на полу, вышли издома и уселись на крошечный газон под моими окнами. Земля была холодной ивлажной, но как хорошо было сидеть и смотреть на восходящее солнце!

— Сегодня нет тумана. Идеальные условия для съемки.Хочешь посмотреть?

— С удовольствием бы, но не могу. Надо отправить Сэм вшколу, а в десять у меня самой начинается съемка. Текстиль. Сначала они где-тобудут снимать сами ткани, а к десяти должны приехать статисты. Съемки будутпроходить в оперном театре. Смешно, правда?

— Да уж… А как ты думаешь, кто будет снимать? —хитро спросил он и отвел с моего лица волосы, собираясь поцеловать.

— Эй… Неужели ты?

— Кто же, по-твоему, порекомендовал тебя? — Криснапыжился от гордости.

— Черта лысого! Мне уже сказали, что это работа ДжоТрамино, трепло ты этакое!

— Нуда, о'кей… Но я тоже сказал им, что ты отличныйстилист.

— После того как мне позвонили!

— После, ну и что? Мальчики обязаны заботиться одевочках.

— Не все мужчины так считают… Я рада, что мы будемработать вместе. Может, снова покатаемся на лошади? На этот раз переплывеморкестровую яму и поскачем по авеню Ван Несса…

— Можно попробовать. Беби, для нас нет ничегоневозможного.

Он придвинулся, и мы улеглись на сырой траве, с улыбкойглядя, как встает солнце.

— Мне пора, Джилл. Увидимся на работе.

— Крис Мэтьюз, соседи отродясь не видывали такогонеобычного утреннего прощания. Но мне оно по душе.

— То ли еще будет! А если соседям не нравится, пусть несмотрят.

— Они меня выселят, — игриво сказала я, провожаяего к машине.

— Поговорим об этом потом. Пока рановато. Он хлопнулдверцей, нажал на газ и был таков прежде, чем я успела задуматься над этимистранными словами. Меня забавляла мысль о том, что сегодня мы будем работатьвместе и что предводитель банды киношников будет чувствовать себя не лучшемоего. Уж я-то точно знала, чем он занимался сегодня ночью. Никто из нас и глазне сомкнул. Ко всем чертям оргию на Клэй-стрит! Мы устроили свою собственную.

Я подошла к оперному театру ровно в десять, полюбоваласьроскошным зданием и улыбнулась. Более неподходящего места для Криса нельзя былопредставить.

Мне объяснили, как пройти за кулисы, и я начала рыться ввещах, которые отобрала вчера. Навстречу попались люди из агентства. Казалось,они были довольны моей работой. Съемки должны были пройти удачно.

В ролике собирались снимать семь местных манекенщиц, ещетроих привезли из Лос-Анджелеса. Девушки были на редкость красивые, а нарядыпросто потрясающие. Все — от вечерних платьев до купальников — было сшито изтканей ручной работы.

Я раздала девушкам предназначенные для них наряды иаксессуары и отправилась искать Криса. Это не заняло много времени — киношникирасположились в оркестровой яме, облюбовав секцию струнных инструментов. Онилакомились тако[8] и бутербродами с салями, запивая ихгазировкой с вишневым сиропом.

— Привет, мальчики! Это завтрак или ленч?

— Ни то ни другое. Что-то среднее. Спускайся к нам ипопробуй. — На секунду мне показалось, что Крис рассердился, но тут жераскаялся в этом. Кажется, ему не очень хотелось афишировать наши отношения.Это меня обрадовало. Сочувствие Джо Трамино мне не требовалось. По крайней мерепока.

Спрыгнув в оркестровую яму, я примостилась рядом с Крисом,отщипнула кусочек тако и сделала глоток газировки.

— Знаете что, мальчики? Это совершенно несъедобно…

— Черт побери, она права!

Все охотно согласились со мной, но аппетита это никому неиспортило, и трапеза продолжалась, пока нас не известили, что все готово. Намразрешили воспользоваться оперными декорациями, прекрасно смотревшимися назаднем плане. Стоя в кулисах, я проверяла каждую девушку и следила, чтобы междувыходами не было перерывов. Когда манекенщицам приходилось повторять дубль, ясмотрела на ложи и ярусы и вспоминала торжественные премьеры, на которыхпублике полагалось быть во фраках и белых галстуках. Где эти времена? Забавно.Все прошло без следа.

— О чем замечталась, Джилл?

— Да ни о чем особенном… Ты почему здесь?

— Мы закончили.

— Уже? Но ведь всего… — Я посмотрела на часы иосеклась. Они показывали четверть пятого.

— Все правильно. Мы отработали полных шесть часов.Сейчас заберем Сэм и двинем на ближайший пляж.

— Есть, босс! — отсалютовала я, и мы рука об рукувышли из театра.

Когда Крис был рядом, время летело незаметно. На этот разобошлось без всяких выходок. Просто тяжелая работа и поцелуи украдкой воркестровой яме.

Мы взяли Сэм и побрели на пляж. Она гонялась за чайками, амы играли в «слова», записывая их на песке. Так продолжалось до самого заката.

— Сэм, пора домой!

Она была на другом конце пляжа и явно не торопиласьвозвращаться. Но Крис живо справился с ней.

— Иди сюда, пигалица, я прокачу тебя.

— Давай, дядя Криц!

Она со всех ног кинулась нам навстречу, залезла Крису наспину, и они поскакали домой. Я смотрела им вслед. Ребенок и мужчина, которых ялюблю. Саманта Форрестер и ее лошадка. Мой мужчина.

— Что ты сегодня делаешь, Джилл? У тебя есть работа?

Всю неделю Крис оставался на ночь, и у нас вошло в привычкузавтракать втроем. Привычка привычкой, но я чувствовала себя словно нарождественских каникулах.

— Нет. Может, съездим в Стинсон? Только дождемся Сэм.

— Не могу. Сегодня в три у меня будет одна работенка.Новый сигаретный клип.

— Что ж, хорошо. Тогда я займусь уборкой. Вернешься кобеду?

Я впервые задавала ему подобный вопрос и затаила дыхание.

— Скорее всего нет. Посмотрим.

Я ждала, но Крис так и не пришел. Он заявился только черездва дня, в четверг, как ни в чем не бывало. Внешне ничто не изменилось, но уменя в душе засела заноза. А у Сэм и подавно. Если бы Крис не показался доконца недели, мне пришлось бы привязать девчонку к стулу и заткнуть ей рот. Уменя больше не было сил отвечать на ее бесконечные расспросы.

Хотелось узнать, где он пропадал, но я не осмелилась. Наобед я приготовила гамбургеры и жаркое по-французски, а потом мы пошли кСвенсенам на Хай-стрит. Там было самое вкусное в городе мороженое.