— Коп, — неожиданно для себя вслух произнес Ральф, думая офильме, который как-то в субботу взял напрокат в соседнем видеосалоне. Не такуж и давно. «Коп-Маньяк» — так он назывался. На футляре поверх названия шларекламная надпись: «ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО ЗАМОЛЧАТЬ. НАВСЕГДА». Забавно, какие глупыемысли иной раз лезут в голову. Только сейчас Ральф не находил в этом ничегозабавного.

— Коп, правильно, — ответил коп. По голосу чувствовалось,что он улыбается.

Неужели? — спросил себя Ральф. И как же звучит улыбка?

Он ощущал, что Эллен смотрит на него, но не решалсявстретиться с ней взглядом. Не знал, что они смогут прочесть в глазах другдруга, а выяснять это ему не хотелось.

Коп, однако, улыбался. В этом у Ральфа сомнений не было.

Но почему? Что забавного в вырвавшемся из-под контролякопе-маньяке, или в шести проколотых колесах, или в семье из четырех человек,зажатой на заднем сиденье патрульной машины, на дверцах которой отсутствуютручки, или в любимой кукле моей дочери, оставшейся лежать в пыли в восьми миляхотсюда? Что мог найти в этом забавного остановивший их полицейский?

Ральф не знал. А по голосу копа чувствовалось, что тотулыбается.

— Вы ведь сказали, этот тип служит в дорожной полиции? —спросил Ральф, когда они проезжали под светофором.

— Посмотри, мамочка! — внезапно воскликнула Кирстен, накакое-то время позабывшая о Мелиссе Дорогуше. — Велосипеды! Велосипеды наулице, и они стоят на головах! Вон там. Смешно, правда?

— Да, моя сладкая, я их вижу, — ответила Эллен. Похоже,стоящие на седлах велосипеды не вызвали у нее такого же приступа веселья, как удочери.

— В дорожной полиции? Я этого не говорил. — По голосу вновьчувствовалось, что здоровяк за рулем улыбается. — Он городской коп.

— Правда? А сколько же копов в этом маленьком городке?

— Было еще два, — улыбка в голосе стала еще очевиднее, — ноя их убил.

Он повернул голову, и Ральф увидел, что коп вовсе неулыбается. Он ухмыляется. Во все тридцать два зуба. Ральф отметил, что они унего тоже огромные.

— Теперь к западу от Пекоса[12] закон — это я.

У Ральфа отвисла челюсть. А коп все ухмылялся и вел машину,повернувшись затылком к лобовому стеклу. Так, не оборачиваясь, он плавнозатормозил у муниципалитета Безнадеги.

— Карверы, — со значением произнес он, продолжая ухмыляться,— добро пожаловать в Безнадегу.

5

Часом позже коп бежал к женщине в джинсах и футболке,грохоча по деревянному полу ковбойскими сапогами, ухмылка уже исчезла, и Ральфпочувствовал, как его охватывает дикая радость. Коп настигал женщину, но тойудалось — просто повезло, едва ли она сделала это сознательно оказаться подругую сторону стола, выиграв тем самым драгоценные секунды. Ральф видел, какона взвела курки двустволки, лежавшей на столе, как поднесла приклад к плечу втот самый момент, когда ее спина уперлась в прутья решетки самой большой вкомнате камеры, как ее палец лег на спусковые крючки.

Коп-здоровяк торопился, но ничто не могло его спасти.

Застрелите его, леди, мысленно молил женщину Ральф. Не длятого, чтобы спасти нас, а потому, что он убил нашу дочь. Разнесите в клочья егогребаную башку.

За мгновение до того, как Мэри нажала на спусковые крючки,коп упал на колени перед столом, низко наклонив голову, словно собралсямолиться. Двойной выстрел в замкнутом помещении прогремел громче грома. Пламявырвалось из обоих стволов. Ральф услышал, как торжествующе закричала его жена.Но она поторопилась. Шляпу а-ля медвежонок Смоки снесло с головы копа, однакосам он остался невредим. Ружье было заряжено крупной дробью, для охоты на дичь,а не на птицу. Дробины вонзились в стену, по пути превратив шляпу в решето.Если б они попали копу в живот, его разорвало бы пополам. От осознания этогоРальфу стало еще горше.

Коп-здоровяк навалился на стол и с силой толкнул его ккамере, предназначавшейся, как решил Ральф, для пьяниц. К камере и женщине,прижавшейся к решетке. Толкнул вместе с креслом, вдвинутым между тумбами.Спинку кресла мотало из стороны в сторону, ролики скрипели. Женщина попыталасьзагородиться ружьем, но не успела. Спинка врезалась ей в бедра, живот, вдавивее в решетку. Женщина вскрикнула от боли.

Коп-здоровяк раскинул руки, словно Самсон, готовящийсясокрушить храм, и с двух сторон ухватился за крышку стола. Хотя от грохотаружейных выстрелов у Ральфа еще звенело в ушах, он услышал, как у копа подмышками треснули швы форменной рубашки цвета хаки. Коп оттащил стол назад.

— Брось его! — рявкнул он. — Брось ружье, Мэри!

Женщина оттолкнула от себя кресло, подняла ружье и вновьвзвела курки. Она всхлипывала от боли и напряжения. Ральф увидел, как Эллизажала уши, когда палец черноволосой женщины вновь лег на спусковые крючки. Нона этот раз раздался лишь сухой щелчок. От разочарования у Ральфа перехватилодыхание. Он знал, что женщина держит в руках не помповик и не автоматическуювинтовку, но почему-то надеялся, что ружье выстрелит, был абсолютно уверен, чтооно должно выстрелить, что Господь Бог перезарядит его, явив им чудо.

Коп второй раз двинул стол к камере. Если бы не кресло,Ральф это видел, женщина смогла бы нырнуть между тумбами. Но кресло вновьврезалось ей в живот, заставив согнуться пополам.

— Брось его, Мэри, брось! — вопил коп.

Но женщина не выпускала из рук ружья. Когда коп вновь оттащилстол (Почему он просто не бросится на нее, подумал Ральф. Он же знает, что эточертово ружье не заряжено), патроны уже рассыпались по полу, и женщинаперехватила ружье за стволы. Потом наклонилась вперед и опустила его вниз, какдубинку. Коп попытался уклониться от удара, но тяжелый ореховый прикладобрушился на его правую ключицу. Коп ахнул. То ли от боли, то ли от изумления,Ральф не мог понять, но звук этот вызвал восторженный рев в камере Дэвида.Мальчик стоял, вцепившись руками в прутья, с бледным, покрытым потом лицом исверкающими глазами. Кричал не только он, но и седовласый мужчина.

Коп вновь оттащил стол — видимо, удар по ключице ему неповредил — и вновь толкнул его вперед. Опять спинка кресла впечатала женщину впрутья решетки. Из ее рта вырвался крик.

— Брось ружье! — заорал коп. Его интонации показались Ральфустранными, он было решил, что мерзавцу все-таки досталось, но потом понял: коппросто смеется. — Брось, а не то я размажу тебя по решетке, обещаю тебе,размажу!