Стивен посмотрел с любопытством:

– Вы, похоже, еврей?.. Из традиционалистов? Но это, какя понял, записано очевидцами. Евреи выводили пленных из города и убивали всехсамыми зверскими способами: отрубали руки и ноги, вспарывали животы, разбивалимолотами головы, зачем-то живыми бросали в раскаленные печи… И так убивали неодного-двух, а полностью население всех захваченных городов: десятки и десяткитысяч! Убивали женщин, убивали детей, убивали младенцев в люльках… Как подумаю,в какую страну я купил турпутевку, дрожь по спине! Начал бы читать раньше,лучше бы поехал в какую-нибудь Индию.

Старик поерзал, на Стивена то поглядывал как бы с желаниемвступить в яростный спор, то опускал плечи и горестно вздыхал, вроде бы со всемсоглашаясь, мол, да, вот такое мы говно, наконец развел руками в беспомощномжесте:

– Что сказать… Книги не горят. Что в них написано, тонаписано. Однако все-таки с Книгой надо поосторожнее.

Стивен удивился:

– Почему?

– Это не просто книга, – объяснил старик. –Простите, я не представился: Исраэль Лейбович. Когда вы читаете детектив, тамодин смысл и один вывод. Когда читаете женский роман, там вообще нет смысла,только увлекательное чтение. А здесь в каждой строке скрыто семь смыслов…столько же еще упрятанных настолько тщательно, что только будущие поколениясумеют понять!

Стивен разочарованно протянул:

– Ну, я всякой многозначительной хрени объелся еще вмолодости. Теперь у меня иммунитет на всякую заумь.

– Это не заумь, – ответил старик кротко. –Написанное зависит от точки зрения автора, а она, в свою очередь, зависит от…возраста.

– Возраста? При чем здесь возраст?

– При том, – объяснил старик, – что это вматематике дважды два всегда четыре. В истории же любая личность оказывалась тоангелом, то злодеем, то снова ангелом. Но в целом я могу предложить такуюзамеченную мною тенденцию… Молодые историки постоянно «разоблачают» всеблагородные деяния, доказывают, что в основе тех или иных поступков лежатфрейдистские мотивы, жадность, корысть, трусость, что ничего святого нет, а всеэто якобы благородство при национально-освободительных войнах или еще каких-токанонизированных историей случаях – брехня, подделка, а на самом деле… и далеевсе тот же набор из фрейдизма. У них крестовые войны велись из-за жаждыпограбить, везде было и есть только свинство, предательство, трусость…Улавливаете? И потому нам тоже можно трусить, предавать, подличать и все такоеобщечеловеческое… Историк же в зрелом возрасте, переболев периодомразоблачительства, предпочитает видеть в истории больше примеров благородства,подвижничества, иначе не объяснить взлета нашей цивилизации с ее довольновысокой – я без шуточек! – культурой.

Стивен поинтересовался с недоверием:

– А как на самом деле?

Старик сдвинул плечами:

– Есть и то и другое. Но я абсолютно уверен, что еслина заре в основе всех поступков действительно лежали жадность, корысть,трусость, то уже в юности было достаточно примеров благородства и величия духа.А сейчас, когда входим в пору возмужания… простите, но миром не только должныправить более высокие мотивы… но и правят. В основном.

Стивен уцепился за это слово, как за соломинку.

– В основном! Но все же сколько вокруг дряни?

К их беседе начал прислушивался громадный мужчина с мясистымлицом, он занимал кресло по ту сторону прохода, сказал гулко:

– И эта дрянь преуспевает!

Стивен посмотрел на соседа. Тот лишь сдвинул плечами.

– Кто спорит? Но для меня это не оправдание, чтобы тожебыть дрянью.

Он просиял навстречу улыбающейся стюардессе, она катит впроходе между креслами изящный столик на колесах, доверху заставленныйвкусностями, и Стивен понял, что дискуссия по Ветхому Завету окончена.

Гостиница простенькая, номер тоже дешевый, но хотя бы не напятерых, он разложил вещи, принял душ, переоделся в рубашку еще попугаистее,чем была на нем, и, как подобает туристу, отправился смотреть город.

На улице, щурясь от знойного израильского солнца, поспешнонадел темные очки. Дуглас рекомендовал ему посетить ресторан у моря, держит егоШай, полковник израильского десанта, он в старые времена пробрался в Израильчерез Варшаву из советского Вильнюса, успел повоевать столько, что сейчас какникто мечтает о мире и потому все свое умение направляет на приготовлениевкусных блюд.

У Шая, дескать, делают прекрасный чолнт, еврейское субботнееблюдо, оно отстаивается на огне часов пятнадцать, лучше всего подать его вдождливые выходные под алкоголь с утра страждущим. Девушка, закладывающаяингредиенты чолнта, то есть кости, жир, картофель, яйца, пшено, перец, лук,луковую шелуху для цвета, съедобный предмет под названием «кишке» и так далее,в большой котел в пятничный полдень, приехала в Израиль из солнечной, хоть и нетакой знойной Украины. Ее фамилия Зотова, русская фамилия, все перемешалось вбывшем СССР, она известная спортсменка, вообще гениальна во всех своихпроявлениях, как внешних, так и душевных, с нею стоит установить контакт…

Однако сейчас не дождливые выходные, да и вообще Стивен нелюбит ходить строем, а слушать Дугласа – это что-то близкое к этому занятию. Онрасстегнул рубашку навстречу свежему ветерку со стороны моря, вздохнул и шагнулиз тени дома в расплавленную зноем улицу.

Воздух дрожит и колышется, как тонкая кисея. Дорогираскалились под знойным солнцем так, что на камнях можно печь лепешки. Арабы,что встречались ему, не поднимают глаз, во всем облике такое смирение, что неможет быть искренним, не может быть даже долгим. Было и такое, что, когда онвнезапно оборачивался, успевал поймать сосредоточенный взгляд, полныйненависти.

Не все эти люди станут убивать, мелькнула мысль, но слишкоммного среди них действительно обиженных и оскорбленных. Израильтяне считаютарабов людьми второго сорта, это недопустимо. Мы, американцы, считаем это иличным оскорблением, ибо всякий, кто попирает права других людей, попирает инас. Давно пора было нашему правительству принять меры по искоренению этогорасистского режима. Слишком долго терпели…

Или сперва ломали тех, мелькнула мысль, с кем справитьсяпроще. Громадный СССР, двухмиллиардный Китай, фанатичный ислам, замкнувшийся всебе буддизм… Да, наверное, с ними было справиться проще. Потому США сперваобезопасили себя, чтобы не ударили в спину, когда схлестнутся с самым сильнымврагом…

Он вспомнил лагеря палестинских беженцев, ужасающую нищету вдомах и отчаяние в глазах женщин. Кулаки сами стиснулись так, что побелеликостяшки пальцев. Там подростки рано превращаются в мужчин. Их множество, ихоть не все станут шахидами, но обостренное чувство справедливости будеттолкать их на акты святой мести. И нужно поскорее вмешаться, чтобы остановитьэту безостановочную кровавую бойню.