Если б я не беспокоилась за других стражей, я бы и непыталась противиться этому его взгляду. Но я их не видела и не знала, где они.Я не знала даже, где мы. Мне не нравилось, что я ничего не знаю и не понимаю,что происходит.

Он провел ладонями по внутренней стороне моих бедер - какбудто нежно погладил, но в то же время развел мне бедра в стороны и оказалсямежду ними.

– Что происходит, Мистраль?

– Ты что, боишься? - спросил он, не глядя мне в лицо.

– Да, - сказала я, едва слышно за шумом растущеговетра.

– Это хорошо.

На мой вопрос ответил Аблойк:

– Я пьяню, как Мэб пьянила королей прошлого. Ты глубокопьяна.

Я повернула к нему голову: он присел на землю у меня заспиной. Слово «мэб» означает «мед», я знала. Знала, что Мэб - богиня,властвовавшая прежде в Ирландии, и девять королей Ирландии должны были стать еелюбовниками, прежде чем она позволила им взойти на трон. Но мои знания взялисьиз легенд, никто из сидхе о ней не говорил как о настоящей богине, как ореальной личности. Я не раз спрашивала, а ответили мне только, что она была«хмельной чашей». А это всего лишь синоним медового напитка. Так что мнеоставалось считать, что ее никогда и не было на самом деле.

– Не понимаю, - сказала я.

Аблойк погладил меня по щеке.

– Я даю власть править королевам, как Мэб давала властькоролям. Меня забыли, потому что мир стал мужским, и королевы больше не имеливласти. Я стал зваться Аккасбель. Забыл свое предназначение. В книгах людейговорится, что я - древний бог виноделия и пивоварения. Я открыл первый паб вИрландии, придя туда вместе с Партолоном[2]. Вот и все, чем яостался в истории.

Он наклонился ближе ко мне, и я опять легла на землю, толькоАблойк взял мое лицо в ладони:

– До сего дня. Теперь у меня новое предназначение.

В это мгновение пальцы Мистраля добрались до моих интимныхместечек, и я взглянула на него - но Аблойк крепче сжал мое лицо, не даваяповернуться к Мистралю, который уже запустил в меня руку.

– Было время, когда без моего или Мэб благословенияникто не мог взойти на трон ни в Ирландии, ни в стране фейри, ни где бы то нибыло в Британии. Ситхен не зря сюда нас перенес. Он всех не зря сюда перенес, иМистраля тоже.

Сухие листья прошуршали по мне, прошелестели по животу игрудям, словно хрупкие пальцы.

– Давай докажем, что все не зря, Мередит, - сказалАблойк.

Внизу меня уже не палец трогал, хотя Мистраль еще не входилв меня. Для любителя причинять боль он был очень терпелив и очень нежен.

– Что не зря? - прошептала я прямо в лицо Аблойку.

– Что мы живем не зря, Мередит. У кого нет призвания -тот живет лишь наполовину.

Мистраль устремился в меня одним долгим мощным движением.Меня подбросило с земли, из губ вырвался крик. Аблойк меня отпустил, и янаконец смогла посмотреть на Мистраля.

Голова у стража запрокинулась, глаза были закрыты. Телосоединялось с моим так плотно, как ему только удалось. Цветные линии на нем ужене горели, и я заметила, что на мне и Аблойке их тоже не осталось. Но сияниекожи Мистраля казалось необычным; миг спустя я поняла, что по нему как будтобежит тень. Похожая на отражение - только не того, что окружало нас.

Мистраль так и остановился, будто застыв: нижняя половинатела прижата ко мне как только возможно, а верхняя приподнята на вытянутыхруках. Он открыл глаза и взглянул на меня: в этих глазах - словно в окошке вдалекие небеса - бежали облака. Бежали, будто подгоняемые бурным ветром, и японяла, что это их отражение я видела у него на коже. Облака - нет, грозовыетучи клубились в его теле.

Ветер все рос, развевал мне волосы, закручивал листья впоземке. Приближалась гроза, и я видела, как она растет в теле Мистраля.Мистраль повелевал ветрами, повелевал небом - в прошлые времена он былгромовержцем, богом бури. В глазах у него мелькнула первая молния.

«Прошлые времена» оказались не такими уж прошлыми.

Мистраль вышел из меня со вздохом, отдавшимся дрожью повсему его телу. Его экстаз передался мне - я задышала коротко и часто. Мнепоказалось сперва, что в глазах у него идет дождь вдобавок к молниям, а потомон моргнул, и я поняла, что это слезы.

Были б мы наедине, я бы спросила, в чем дело, выяснилапричину, но в присутствии стольких мужчин делать это нельзя. Нельзя говоритьпри них, что Мистраль льет слезы, и нельзя спросить о причине и надеяться направдивый ответ. Но для меня очень много значило, что Мистраль, повелительбурь, плачет, отведав моего тела.

– Слишком долго ты ждал, - тихо сказал Аблойк.

Мистраль посмотрел на него и просто кивнул; несколько скупыхсияющих слезинок скатились у него по щекам. Он повернулся ко мне, и на лице унего была нежность, а в глазах - откровенное страдание. Мистраль поцеловалменя, на этот раз очень нежно.

– Я забылся, принцесса, прошу прощения.

– Можешь и дальше целовать меня с силой, только незадуши.

Он едва заметно улыбнулся и так же едва заметно кивнул. Апотом осторожно на мне вытянулся, яичками прижавшись к моему паху, а головкойдоставая мне до верха живота. Вздохнув, Мистраль лег на меня всем весом и обвилменя руками. Голову он свесил чуть сбоку от меня, и с него как будто спалоогромное напряжение. Как будто на душе у него становилось легче как раз в товремя, когда сам он тяжелел на мне. Я легонько поцеловала его в ухо, потому чтотолько до уха и могла дотянуться.

Он опять вздрогнул, а вместе с ним и я, потому что онприжимался ко мне очень плотно. Ветер сдул мне на лицо пряди его и моих волос,перемешав алые и серые локоны - почти как сливалось воедино неоновое сияниенашей магии. Вместе сильнее, чем поодиночке. Тучи в глазах Мистраля бежали такбыстро, что при взгляде голова начинала кружиться.

Он приподнялся на руках, отпустив меня - чтобы взглянуть влицо:

– Я мог бы целовать тебя всю, но я не этого хочу. Яхочу кусать.

Мне пришлось откашляться, и все равно голос подрагивал,когда я ответила:

– Не до крови, и чтобы не осталось шрамов, и не таксильно, как было с грудью. Для такого подготовки маловато.

– Подготовки? - переспросил он.

– Предварительных ласк, - пояснил Аблойк. Он стоял наколенях у моей головы так тихо, что я о нем и забыла.

Мы повернулись к Аблойку вдвоем.