Но сверкнула молния, свет наполнил рот Мистраля и вырвалсянаружу вместе со словами.

Я только и смогла сказать:

– Действуй.

Он улыбнулся; краешки губ у него еще светились.

– «Действуй», просто «действуй»?

– Да, - кивнула я.

– А тебе это понравится?

– Не знаю.

Улыбка у него стала шире, глаза засверкали, и новая молнияпронеслась по телу, на миг ослепив меня ярчайшим блеском. Он подался назад,выходя из меня.

– Быть по сему, - сказал он этим низким, раскатистымбасом. Слова отдались громом по всему потолку, и показалось даже, что загуделисами стены.

Он ударил в меня со всей скоростью и силой, на какую былспособен, и он вправду оказался слишком длинным. Я завопила, и не только отудовольствия. Я старалась стерпеть, но невольно дернулась, и не к нему, а отнего, уходя от источника боли, слишком острой, слишком сильной.

Он схватил меня за волосы. Не дал мне сбежать, всаживаясь вменя со всей силой.

Я вопила, и теперь со словами:

– Не надо, о Богиня, не надо! Перестань!

Он вздернул меня на колени, за волосы притянул к себе. Онвсе так же вбуравливался в меня, но эта поза была удачней. Не так глубоко и нетак больно.

Он обнял меня другой рукой, прижимая плотнее. Рука у меня вволосах сжалась в кулак, заставив меня застонать уже не от боли.

Прижавшись губами к моей щеке, он сказал:

– Я знаю, что причинил тебе боль, но твое тело уже меняпростило. Секунда - и ты стонешь уже от наслаждения.

Еще рывок - и в руке у него остался клок моих волос. Было больно,но все равно хорошо. Просто хорошо.

– Тебе так нравится, - прошептал он мне в ухо, и в лицомне подул ветер.

– Да.

– А так, как раньше, не нравилось, - сказал он, и ветерналетел на нас с такой силой, что мы даже покачнулись. Я глянула вверх: потолокзакрыли тучи. Тучи, как две капли воды похожие на те, что клубились под кожей уМистраля.

Он опять дернул меня за волосы, разворачивая к своему лицу.

– Я думал, что прольюсь слишком быстро, а теперь никакне могу пролиться.

– И не прольешься, пока не прольется дождь.

Голос был Аблойка, но звучал странно непохоже на него.

Мистраль отпустил немного мои волосы, и мы оба посмотрели наАблойка. Я увидела прежде всего глаза - они переливались алым, изумрудным исапфировым, словно расплавленные самоцветы. Волосы разметались по сторонам, ноне спутались от ветра - они походили скорее на павлиний хвост или на плащ,аккуратно расправленный невидимыми руками. В волосах сияли цветные линии,разбегаясь от волос дальше в темноту. Сияющие цветные ленты тянулись к темнымсилуэтам за пределами магического круга. Все находившиеся в мертвых садахстражи с ног до головы были покрыты этими линиями. Я попыталась разглядеть, всели хорошо с моими мужчинами, но нас сотряс удар грома - и с ним будто сотряссявесь мир.

Мистраль вздрогнул рядом со мной, внутри меня, и явздрогнула тоже. Он крепко меня обнял сильными руками - на этот раз думаясовсем не о том, чтобы причинить боль.

– Если со мной сзади тебе слишком больно, что намостается? Спереди тебе тоже досталось.

Я прижалась к нему плечами, почти легла на него.

– Если тебе хватит силы удержаться надо мной во времятолчков, ты не будешь задевать больные места.

– Над тобой? - переспросил он.

– Я буду лицом к тебе, а ты сверху, но прикасаться комне будет только то, что сейчас у меня внутри.

– Если ты ляжешь, то войдет в тебя не так уж много.

– Я приподнимусь тебе навстречу, - сказала я. - Ну,хватит?

– Чего хватит? - спросил он, и молния в его глазах намиг меня ослепила; перед глазами плясали яркие белые пятна.

– Силы хватит?

Он расхохотался - словно гром раскатился не столько повоздуху, сколько по моему телу, словно звук дошел до самых костей.

– Да, - сказал он, - хватит.

– Докажи, - сказала я, и мой голос показался шепотом ввое ветра и раскатах грома.

Он дал мне соскользнуть с себя и помог улечься на остаткахпсевдо-постели. Если бы мы намеревались перейти к обычной миссионерской позе, ябы больше волновалась об одеяле. Но если мы все сделаем как надо, то к землеприкасаться будет очень небольшая моя поверхность.

Я ненадолго легла спиной на твердую пересохшую землю,согнула колени. Мистраль встал у меня между коленями, выжидая. Молния сверкнулау него в глазах и стекла по телу: на миг показалось, что слепящий зигзаг прошелот глаз через всего Мистраля и по его ноге ушел в землю. Вдалеке тожезагромыхало - первая молния прорезала тучи у потолка. Слабо пахло озоном, исильно - дождем.

– Мистраль, - позвала я. - Войди в меня, сейчас войди.

– Я дотронусь до ран, - возразил он. - Тебе будетбольно.

– Все будет хорошо, увидишь. Я покажу.

Мистраль наклонился, сцепив руки и удерживаясь надо мной. Онскользнул в меня, и не успел еще закончить движения, как я поднялась к немунавстречу.

Я подняла спину и плечи в полусидячее положение, как вупражнениях на развитие брюшного пресса. Мне не удержать такую позу бесконечно,но меня хватит надолго, особенно если обхватить бедра руками - что еще ираскроет меня пошире.

В лунном сиянии собственной кожи и отдаленных вспышкахмолний, улетевших в тучи к потолку, я смотрела, как он вдвигается в меня.Казалось, что теперь, когда молнии скапливались вверху, внутри Мистраля ихосталось не так много.

Он принялся всаживать в меня свое тело. Один только егодлинный ствол входил в меня и выходил, а я лежала, скрутившись в тугой мячик, ивсе его остальное тело ко мне не притрагивалось.

– Когда ты входишь и выходишь из меня - это таккрасиво! - сказала я.

Он наклонил голову, отбросив в сторону длинную гриву волос,чтобы видеть движение собственного тела.

– Да-а, - выдохнул он. - Да!

Он едва не сбился с ритма, ему пришлось отвести взгляд отсоединения наших тел. Длинное мощное движение скоро возобновилось. Громсотрясал мир, молнии трещали и били в землю. Надвигалась гроза.

Он стал двигаться быстрее, резче, вбиваясь в меня. Но втакой позе мне не было больно. В такой позе все было чудесно. Я ощутилаприближение оргазма.

– Со мной все будет скоро, - сказала я, перекрикиваяветер и грозу.

– Нет, - ответил он, - еще нет!

Не знаю, мне он это говорил или себе самому, но кажется, тутон будто дал себе волю иметь меня с той силой, как ему хотелось. Он всаживалсяв меня с таким напором, что я перекатывалась по земле, задом закапываясь влиству - и орала от чистейшего наслаждения.