Соловей, вроде как, отправилась в Денерим, чтобы лично расследовать трагедию в эльфинаже. Хотя, может быть, это и неправда. Всё-таки, наверное, разбираться с разрывами должны маги, — снова юнец от растерянности почесал затылок, видимо волнуясь из-за того, что все эти «интереснейшие» его сведения имеют сильную вероятность недостоверности.

Такая новость заставила магистра небезосновательно занервничать. Нет, он не боялся быть обвинённым в теракте, потому что был уверен, улик, доказывающих его вину, найти не сможет даже сама Канцлер Инквизиции, но вот повстречаться на улице в толпе с профессиональным кинжальщиком и тихим убийцей, кем и являлась Лелиана, ему не хотелось совершенно.

И всё же всю эту полученную информацию он переберёт позже, когда останется один, а пока Безумец решил обратить внимание на то, что в действиях его шпиона ему очень не понравилось.

— Ты действительно хорошо поработал, благодарю, — поблагодарил мужчина, но, не дав собеседнику расслабиться, непривычно сильно нахмурился. — И всё же я категорически не одобряю твои действия по вскрытию писем. Ты сильно рисковал.

— Я понимаю… Но я подумал, что вам понравится, если я найду что-то поважнее обычных слухов, — немного испугано начал оправдываться парень, очевидно, столь строгий тон магистра его напугал. — Тем более никто же не узнал. Все письма я обратно запечатал, — теперь, вспомнив о своих удачно проведённых махинациях, он не удержал задорную улыбку.

Безумец с тяжёлым вздохом лишь осуждающе покачал головой. Уже говорилось, чем юный возраст шпиона шёл мужчине на пользу, но вместе с тем это было и проблемой. Как магистр и думал, мальчик не до конца понимал ситуацию, в которой оказался. Да, жизнь его заставила повзрослеть раньше, в таком возрасте он уже и на войне побывал, и в чужих секретах погряз, он прекрасно осознаёт риск. Инквизиция не будет его щадить, если всплывёт информация о его работе на стороне. Более того могла пострадать и его сестра, которую без особых трудностей обвинят в подельничестве. Правда, обвинения против неё будут бездоказательными, но кого это волнует, когда речь идёт о преступлении наивысшего уровня — измене? Однако всё это понимание теряется за юношеским легкомыслием, необъяснимым стремлением к приключениям (у такого энергичного парня это стремление так вообще в переизбытке), так ещё и относительной неопытности. Всё-таки несколько лет назад он был всего лишь забитым магом Круга, а сейчас крутится среди секретов высшего уровня. Конечно же, он многое ещё пока не понимает.

Взрослыми не рождаются. Взрослыми становятся, когда жизнь над тобой как следует поиздевается.

Так что мужчина не стал на правах большего возраста ударяться в нотации и прочие привычные бурчания о неправильности молодого поколения. Потому что нет тут никакой «неправильности». Стоит ухватиться за старые обрывочные воспоминания и тут же поймёшь, что во времена своей юности был не лучше. Сбежать из отчего дома, когда планы на твою жизнь были составлены задолго до твоего рождения (да что уж там, само рождение — всего лишь часть этого плана), — ну, чем не проявление юношеской безбашенности и наивной веры в то, что тебя наконец-то оставят в покое?

— Я просил тебя во избежание подозрений передавать информацию, которая попадает к тебе без особых усилий с твоей стороны. Если слуги и стражники делятся с тобой сплетнями — хорошо, если нет — не надо их вынуждать.

— Но ведь чаще всего они обсуждают то, что и так всем известно, или что-то непроверенное. Не думаю, что вам это должно быть интересно…

— Ошибаешься. Мне не по силам, в одиночку, тягаться со всей вашей Инквизицией. Впрочем, я и не собирался. Поэтому мне не нужны все ваши секреты. Хранить их в памяти лишь из собственного любопытства, знаешь ли, весьма вредно. Как мне, так и тебе. Я хочу лишь примерно понимать нынешние политику Совета — и не больше. Если всё-таки тебе выпадет шанс узнать что-то вне твоего уровня доступа, то я против не буду. Но специально ради этого рисковать и давать Канцлеру повод усомниться в твоей преданности не надо, — в привычной для себя затяжной манере говорил Безумец, храня в голосе воспитательскую строгость. С одной стороны, ему бы и всё равно. Ведь в случае неудачи вся вина, позор и угроза жизни падут на парня, а не на него. С другой, внедрение своего человека в ряды шпионов Инквизиции прошло настолько удачно, что будет как минимум обидно лишиться такой возможности следить за действиями Совета да и в целом за всей мировой обстановкой. Да и всё-таки магистр в какой-то степени чувствовал ответственность за этого юнца. Это ведь он надавил на мальчика, нужными словами зацепился за его ещё совсем невинное стремление к благородству, сделал его фактически предателем. И хотя заботливым дядечкой он всё равно не станет, но один раз попытаться образумить юнца всё-таки стоило. — И «не надо» не только, потому что я так сказал, а потому что ты сам должен понимать, во что обернутся твои ошибки именно для тебя. Ты уже бывал на войне, поэтому должен научиться ценить жизнь. Если и не свою, то хотя бы сестры. Уверен, ты не хочешь, чтобы она жила с клеймом сестры предателя. Так что сначала обдумай всё хорошенько, когда в следующий раз захочешь что-то «вскрывать», — чтобы уж совсем не пугать собеседника, на последних словах Безумец смягчился и уже шуточно (а не чтобы сделать больно) постучал рукоятью трости по голове парня в воспитательных целях.

— Я понимаю, господин. Вы правы, — покорно кивнул парень, потирая «побитое» место. — Впредь я буду осторожнее. Уверяю вас.

Парень говорил абсолютно искренне, с полной серьёзностью восприняв слова магистра. Рисковать он действительно не хотел. Но при этом про себя он порадовался. Ведь маг сказал, что он один, а значит, не с венатори. И молодому шпиону стало намного спокойней от понимания, что он работает исключительно на этого человека, который стал для них: для сестры, и для него самого — героем, а не на врагов.

Безумец с одобрением кивнул, не видя причин сомневаться в его честности. Мальчик умный, всё прекрасно и сам понимает.

На этом новости, которыми шпион хотел поделиться, закончились, а значит, эту встречу в Тени можно было и прервать до тех пор, когда сновидец захочет узнать что-нибудь новое. Однако в самый последний момент Безумец почувствовал сильное желание парня о чём-то спросить. Но неуверенность из-за неизвестности, которой до сих пор для него являлся хромой маг, заставляла топтаться на месте. Магистр снова проявил добродушие, дав понять, что он выслушает юнца.

— Господин, я могу спросить? Вы, эм, знаете нашего командира, Каллен