— Но ты ее излечил, — сказал Каллагэн. — Столкнул обеличности лицом к лицу в одной из этих дверей, не так ли? Столкнул?

Роланд пожал плечами.

— Бородавки можно выжечь раскаленным металлом, отец, но этоозначает, что они не появятся вновь у человека, предрасположенного кбородавкам.

Каллагэн удивил его громким смехом. Смеялся долго, наконец,достал из заднего кармана носовой платок, вытер глаза.

— Роланд, тебе, конечно, нет равных в быстроте стрельбы и тыхрабр, как Сатана в субботнюю ночь, но ты не психиатр. Сравнить шизофрению сбородавками… ну и ну! — И тем не менее, Миа — реальна, отец. Я видел ее сам. Нево сне, как Джейк, а собственными глазами.

— Именно об этом я и говорю, — кивнул Каллагэн. — Она — нечасть женщины, которая родилась Одеттой Сюзанной Холмс. Она — это она.

— В этом есть разница?

— Думаю, да. Но вот что я могу сказать тебе прямо сейчас:независимо от того, как пойдут дела у тебя и твоих друзей, у вашего ка-тета,беременность Сюзанны должна храниться в строжайшем секрете от жителей КальиБрин Стерджис. Сегодня общий настрой в вашу пользу. Но, если станет известно,что женщина-стрелок с коричневой кожей вынашивает дитя демона, люди от васотвернутся, и очень быстро. А возглавит их Эбен Тук. Я знаю, что в конце концоввы сами будете решать, что нужно сделать на благо Кальи, но вчетвером, безпомощи местных жителей, Волков вам не побить, как бы хорошо вы ни владелиоружием. Их слишком много.

Ответ не требовался. Правда была на стороне Каллагэна.

— Чего ты боишься больше всего? — спросил Каллагэн.

— Развала ка-тета, — без промедления ответил Роланд.

— Ты говоришь о том, что Миа может захватить контроль надтелом, которое они делят, и уйти одна, чтобы родить ребенка?

— Если это произойдет, все еще может утрястись. При условии,что Сюзанна вернется. Но вынашивает она не человека — демона, — Роланд, немигая, смотрел на священника в черной одежде. — И у меня есть все основанияверить, что жизнь свою он начнет с убийства своей матери.

— Развала ка-тета, — повторил Каллагэн. — Не смерти твоейподруги, а развала ка-тета. Интересно, знают ли твои друзья, что ты за человек,Роланд.

— Знают, — коротко ответил Роланд, одним словом закрыв тему.

— И что ты хочешь от меня?

— Прежде всего, ответа на вопрос. Мне ясно, что у Розалитыесть определенные врачебные навыки. Их хватит для того, чтобы до срока вытащитьребенка из утробы матери? Но хватит ли силы духа, чтобы не сойти с ума от того,что она может увидеть?

Они, конечно, тоже там будут, он и Эдди, и Джейк тоже, пустьРоланду это и не нравилось. Потому что тварь, которая сидела в Сюзанне, дажерожденная до срока, несла в себе немалую опасность. «А ведь срок близко, —думал он. — Наверняка я этого не знаю, но чувствую. Я…»

Он не закончил мысль, увидев, как изменилось лицо Каллагэна:на нем ясно читались ужас, отвращение, нарастающая злость.

— Розалита никогда такого не сделает. Хорошо запомни моислова. Она скорее умрет.

— Почему? — в недоумении спросил Роланд.

— Потому что она католичка!

— Я не понимаю.

Каллагэн увидел, что Роланд говорит правду, и злость егопоугасла. Однако, Роланд чувствовал, что многое осталось недоговоренным.

— Ты же говоришь об аборте! — воскликнул Каллагэн.

— И что?

— Роланд… Роланд, — Каллагэн склонил голову, а когда поднял,злость исчезла. Ее место заняло ослиное упрямство, с которым стрелку ужеприходилось сталкиваться. Он знал, что бороться с ним бесполезно. С тем жеуспехом он мог пытаться голыми руками сдвинуть гору. — Моя церковь делит грехина две категории: мелкие, которые Господь может простить, и смертные, которыене прощаются. Аборт — это смертный грех. Это убийство.

— Отец, мы говорим о демоне, а не о человеческом существе.

— Так говоришь ты. Это дело Господа, не мое.

— А если он ее убьет? Ты скажешь то же самое и, такимобразом, умоешь руки?

Роланд никогда не слышал истории о Понтии Пилате, и Каллагэнэто знал. Его передернуло, все так, но позицию он не изменил.

— Тебя прежде всего заботит целостность ка-тета, а уж потомее жизнь! Стыдись. Стыдись!

— Моя цель… цель ка-тета — Темная Башня, отец. Она спасет нетолько мир, в котором мы находимся, не только эту вселенную, но все вселенные.Все существующее.

— Мне без разницы. Я не могу на такое пойти. А теперь слушайменя, Роланд, сын Стивена, потому что я выслушал тебя и выслушал внимательно.Ты слушаешь?

Роланд вздохнул.

— Я говорю, спасибо тебе.

— Роза не сделает этой женщине аборт. В городе есть другие,кто может, я этом не сомневаюсь. Даже в этом месте, где каждые двадцать счем-то лет детей забирают монстры из темной страны, есть такие, кто практикуетэто черное дело. Но, если вы пойдете к одной из них, о Волках ты можешь неволноваться. Задолго до их прихода я подниму против вас всю Калью БринСтерджис.

Роланд вытаращился на него.

— Даже зная, что мы сможем спасти сотню других детей?Человеческих детей, которые появляется на земле не для того, чтобы первым деломпожрать своих матерей?

Каллагэн словно и не слышал стрелка. Его лицо побледнело,как мел.

— Я попрошу у тебя большего, понравится тебе это или нет. Яхочу, чтобы ты дал мне слово, поклялся перед лицом своего отца, что никогда не предложишьэтой женщине сделать аборт.

В голове Роланда мелькнула мысль: как только он затронул этутему, затронул сам, для этого человека Сюзанна перестала быть Сюзанной. Онастала женщиной. Ей на смену пришла другая: а скольких монстров убил отец Каллагэн,собственной рукой?

И, как часто случалось в моменты крайнего напряжения, сРоландом заговорил отец: «Ситуацию еще можно выправить, но, если ты будешьпродолжать в том же духе, даже если будешь думать об этом, шанс можноупустить».

— Я жду твоего обещания, Роланд.

— Или ты поднимешь город?

— Ага.

— А если Сюзанна сама решит сделать аборт? Женщины идут натакое, а она далеко не глупа. Она знает, чем могут закончиться роды.

— Миа… истинная мать ребенка, ей не позволит.