— А твой второй Прыжок? — спросил Роланд. — Ты попал в замокКороля?

— Там были птицы. Огромные, жирные, черные птицы. Обостальном говорить не буду. Во всяком случае, ночью, — сухо отрезал Каллагэн.Вновь поднялся. — Может, в другой раз.

Роланд кивнул, принимая его решение.

— Мы говорим, спасибо тебе.

— Вы тоже идете спать?

— Скоро, — ответил Роланд.

Они вновь поблагодарили его за рассказ (даже Ыш, и тоткоротко тявкнул) и пожелали ему спокойной ночи. Проводили его взглядом, а потомнесколько секунд молчали.

20

Первым заговорил Джейк.

— Это Уолтер оказался позади нас, Роланд! Когда мы покинулидорожную станцию, он оказался позади нас! Вместе с отцом Каллагэном!

— Да. Получается, что с тех пор Каллагэн — часть нашейистории. От таких мыслей мой желудок поднимается к горлу. Словно я потерял вес.

Эдди коснулся уголка глаза.

— Когда ты проявляешь такие эмоции, Роланд, у меня внутривсе тает, — а стоило Роланду взглянуть на него, добавил. — И не смейся,пожалуйста. Ты знаешь, мне нравится, когда ты шутишь, но сейчас ты смущаешьменя.

— Извини, — ответил Роланд с легкой улыбкой. — Тот юмор,который у меня остался, рано отправляется на покой.

— А вот мой бодрствует всю ночь, — ответил Эдди. — И мне недает заснуть. Рассказывает мне шутки. Тук-тук, кто там? Это я, почтальон…

— Ты закончил? — оборвал его Роланд.

— Да, но только на время. Потому что голоса моего юмора незаглушить. Он обязательно даст о себе знать. Могу я задать тебе вопрос?

— Глупый?

— Я так не думаю. Надеюсь, что нет.

— Тогда задавай.

— Эти двое мужчин, которые спасли задницу Каллагэну впрачечной Ист-Сайда… ты думаешь, они именно те, о ком думаю я?

— А по-твоему, кто они?

Эдди посмотрел на Джейка.

— Что скажешь, о, сын Элмера? Есть идеи?

— Конечно, — ответил Джейк. — Это Келвин Тауэр и второйпарень из магазина, его друг. Который загадывал мне загадки о Самсоне и реке, —он щелкнул пальцами раз, другой, улыбнулся. — Эрон Дипно.

— А что ты можешь сказать насчет перстня, упомянутого Каллагэном?— спросил Эдди. — С надписью «Экслибрис»? Я не видел этого перстня ни у одногоиз них?

— А ты смотрел? — полюбопытствовал Джейк.

— Нет, конечно. Но…

— И не забывай, что мы видели его в 1977 году. А Каллагэнуони спасли жизнь в 1981. Может, кто-то дал мистеру Тауэру этот перстень именнов эти четыре года. Подарил. Или он сам его купил.

— Это всего лишь предположение, — указал Эдди.

— Да, — согласился Джейк. — Но Тауэру принадлежал книжныймагазин, так что он вполне мог носить перстень с надписью «Экслибрис». Или тебене кажется, что это логично?

— Мне кажется, что и тут не обошлось без девятнадцати. Нокак они могли узнать, что Каллагэн… — Эдди замолчал, задумался, решительнопокачал головой. — Нет, не хочу даже в это влезать. Потому что чувствую, сейчасмы начнем обсуждать убийство Кеннеди, а я устал.

— Мы все устали, — уточнил Роланд, — а в ближайшие дни нампредстоит многое сделать. Однако история отца очень меня встревожила. Я не могусказать, то ли она ответила на многие вопросы, то ли наоборот, поставила их ещебольше.

Все предпочли промолчать.

— Мы — ка-тет, — продолжил Роланд, — но сейчас мы сидимвместе ан-тет. На совете. И пусть час поздний, может, нам есть еще что обсудитьдо того, как мы разойдемся? Если да, говорите, — вновь ответа не последовало.Роланд отодвинул стул. — Хорошо, тогда я желаю всем…

— Подожди.

Остановила его Сюзанна. Она так давно молчала, что про неевсе забыли. А тут в голосе слышались стыдливые нотки, так на нее не похожие.Они просто не могли слышаться в голосе женщины, которая сказала Эбену Туку, чтоона, если он еще раз назовет ее коричневой, вырвет у него язык и подотрет имего задницу.

— Нам есть, что обсудить.

Все тот же голос.

— Кое-что еще.

Уже едва слышно.

— Я…

Она посмотрела на них, на каждого по очереди, и когдавстретилась взглядом со стрелком, он увидел в ее глазах печаль, упрек иусталость. Злости не увидел. «Если б она злилась, — позже подумал он, — мне быне было так стыдно».

— Я думаю, у меня возникла маленькая проблема, — продолжилаСюзанна. — Я не понимаю, как такое может быть… как такое могло случиться… но,мальчики, я думаю, что немножко беременна.

Произнеся эти слова, Сюзанна Дин/Одетта Холмс/ДеттаУокер/Миа — не знающая отца, закрыла лицо руками и заплакала.

1

За домиком Розалиты Мунос стояла высокая будка туалета,выкрашенная в небесно-синий цвет. По левую руку стрелка, который вошел в туалетпоздним утром, рассказ отца Каллагэна затянулся за полночь, да и потом ониулеглись далеко не сразу, к стене крепилось металлическое кольцо, под которым,в семи или восьми дюймах, находился стальной диск. В этой импровизированнойвазе стояли два побега «черноглазой Сюзанны».[56] Их лимонный, чуть терпкийзапах был единственным, который долетал до ноздрей стрелка. На стене надсидением, в рамке и повыше зеркала, висела картинка, изображающаяЧеловека-Иисуса, со сложенными в молитве руками под подбородком. Рыжие локоныпадали на плечи, смотрел он вверх, на Своего Отца. Роланд слышал о племенахмутантов, которые называли Отца Иисуса Большим Небесным Папашей.

Роланда порадовало, что Человека-Иисуса изобразили впрофиль. Если ли Он смотрел на него, Роланд сомневался, что сумел бы справитьмалую нужду, не закрыв глаз, пусть его мочевой пузырь и наполнился под завязку.«Странное место для изображения Сына Божьего», — подумал он, а потом сообразил,что ничего странного и нет. Обычно этим туалетом пользовалась только Розалита,и Человек-Иисус мог увидеть лишь ее прикрытую одеждой спину.