«Мы приносим ему в жертву все, что можем!» – выдохнулацарица.

На ее бледных щеках выступил необычайно яркий румянец. Клицу царя тоже прилила краска. И тогда я поняла, как поняла и Мекаре, что,поглощая кровь, они испытывали экстаз. Никогда прежде не знали они такогонаслаждения – ни в постели, ни за банкетным столом, ни в те моменты, когда пилипиво или вино. Вот в чем был источник стыда. Не в убийстве, а в звероподобномнасыщении. В наслаждении. Ах, что за парочка!

Но они неверно истолковали мои слова.

«Нет, – объяснила я. – Ему нужны такие, как вы. Онхочет проникать в тела и создавать тех, кто будет пить кровь, как получилось сцарем. Дух слишком велик, чтобы довольствоваться двумя небольшими телами. Жаждаперестанет быть невыносимой лишь тогда, когда вы создадите тех, кто разделит свами это бремя».

«Нет! – вскричала царица. – Это немыслимо».

«Конечно же, все не так просто! – заявил царь. –Нет, ведь мы оба были созданы в один и тот же страшный миг, когда наши богибились с этим демоном. Предположительно, в тот момент, когда наши боги одержалипобеду».

«Я так не думаю», – возразила я.

«Ты хочешь сказать, – спросила царица, – что,напоив других людей нашей кровью, мы заразим и их?» – Теперь она восстанавливалав памяти каждую деталь катастрофы: ее муж умирает, сердце его перестает биться,кровь капает ему в рот…

«Ну нет, в моем теле на это крови не хватит! – заявилацарица. – Я – это всего лишь я!» Потом она вспомнила о жажде и обо всехтелах, которые не смогли ее утолить.

И мы осознали очевидное: перед тем как отдать царю кровь,она высосала ее из его тела – вот так все и получилось плюс тот факт, что царьнаходился на краю смерти, в самом благоприятном положении, так как егособственный дух высвободился из тела и был готов попасть в сеть невидимыхщупалец Амеля.

Конечно, оба они прочли наши мысли.

«Я вашим словам не верю, – сказал царь. – Богиэтого не допустят. Бремя оно или благословение, но это волшебствопредназначалось для нас».

Наступила пауза. Потом он заговорил снова, самым искреннимтоном:

«Как вы не понимаете, ведьмы? Это судьба. Нам былопредначертано вторгнуться в ваши земли, привести сюда вас и вашего демона,чтобы это приключилось с нами. Да, мы страдаем, но теперь мы – боги, это священныйогонь, и мы должны быть благодарны за то, что с нами случилось».

Я пыталась заставить Мекаре молчать. Я крепко сжала ее руку.Но они уже знали, что она скажет. Однако уверенность ее заявления покоробилаих.

«Скорее всего, – сказала она, – он смог бы проникнутьв кого угодно, если бы сложились те же обстоятельства, если бы мужчина илиженщина находились на грани смерти, чтобы он мог получить над ним власть».

Они молча смотрели на нас. Царь покачал головой. Царица сотвращением отвела взгляд. Но потом царь прошептал:

«Если это правда, то люди могут попытаться похитить его унас!»

«О да, – прошептала Мекаре, – если при этом ониполучат бессмертие. Вероятнее всего, они попытались бы. Ибо кто не захочет житьвечно?»

Лицо царя преобразилось. Он принялся шагать по покоям взад ивперед. Он посмотрел на жену, уставившуюся в пустоту взглядом человека,близкого к безумию, и очень тихо, но отчетливо произнес:

«Тогда мы знаем, что делать. Мы не можем породить расу такихмонстров. Мы знаем!»

Но царица с криком прижала руки к ушам. Она приняласьвсхлипывать и наконец забилась, словно в агонии.

Мы с Мекаре отступили к стене и покрепче прижались друг кдругу. Мекаре задрожала, расплакалась, я почувствовала, что у меня к глазамподступают слезы.

«Это сделали вы!» – ревела царица, и никогда еще я неслышала, чтобы человеческий голос звучал столь оглушительно.

И когда она, обезумев, начала крушить все, что попадалосьпод руку, мы увидели в ней мощь Амеля, ибо она делала то, что человеку не подсилу. Она швыряла в потолок зеркала, под ее кулаками позолоченная мебельразлеталась в щепки.

«Чтобы вы навеки отправились в подземное царство к демонам ичудовищам, – проклинала она нас, – за то, что вы сотворили с нами.Мерзавки! Ведьмы! Вы и ваши демоны! Говорите, вы не насылали его на нас?Насылали – в своих сердцах! Вы наслали этого демона! Как я сейчас читаю в вашихсердцах, так и он прочел в них одну только злобу!»

Но царь схватил ее в объятия, успокаивал, целовал и прижималк груди.

Наконец она вырвалась из его рук и уставилась на насналитыми кровью глазами.

«Лжете! – крикнула она. – Лжете, как лгали вашидемоны! Вы думаете, это могло бы произойти, если бы так не было предначертаносвыше? – Она повернулась к царю. – О, неужели ты не видишь, как глупобыло слушать простых смертных, которые не обладают нашей силой? Ах, мы ещемолодые божества, нам предстоит бороться, чтобы узнать замысел Небес. Нашаучасть предрешена: она читается в дарованных нам талантах».

Мы не реагировали на ее слова. Несколько драгоценных секундя верила, что милосерднее для нее было бы поверить в подобную чушь. Ибо я моглаповерить лишь в то, что злой дух Амель, глупый, недалекий, слабоумный дух,случайно попал в ловушку этого злосчастного слияния и за это, вероятно,поплатится весь мир. Мне вспомнилось предостережение матери. Все нашистрадания. И потом мной завладели такие мысли – мечты об уничтожении царя ицарицы, – что пришлось закрыть голову руками, встряхнуться и попытатьсяочистить мысли, чтобы на меня не обрушился их гнев.

Но царица не обращала на нас никакого внимания, разве чтовелела охране немедленно поместить нас в тюрьму – завтра ночью она при всемдворе вынесет нам приговор.

Неожиданно нас схватили, а она сквозь зубы отдавала приказы,сопровождая их мрачными взглядами; солдаты грубо потащили нас в неосвещеннуюкамеру, как заурядных пленниц.

Мекаре обхватила меня и прошептала, что мы должны верить: дозахода солнца ничто не причинит нам вреда, мы должны петь старинные песни иходить по камере, чтобы нам даже в голову не приходили мысли, способные задетьцаря и царицу. Она была смертельно напугана.

Никогда еще я не видела, чтобы Мекаре было так страшно.Мекаре всегда неистовствовала в гневе, я же отступала, представляя себе самоестрашное.

Но с наступлением рассвета, когда она уверилась, чтодемонические царь и царица удалились в свое тайное убежище, она разразиласьслезами.

«Это я виновата, Маарет, – сказала она мне. – Этосделала я. Я послала духа. Я старалась не делать этого, но Амель прочел это вмоем сердце. Все было именно так, как говорила царица».