Вдоль улиц рядами стояла гвардия, блиставшая ради такогослучая не просто парадными мундирами, а мундирами коронного парада, шившимисяза свой счет и украшавшимися драгоценными камнями на пределе возможностейкаждого гвардионца (а поскольку бравые вояки располагались спиной к толпе,среди которой замешалось немало темного народа, промышлявшего деламинеправедными даже в столь торжественные дни, иным камешкам суждено былопоменять хозяев еще до проезда кортежа).

Виновница торжества возглавляла процессию – в костюмевишневого бархата, в сиянии фамильных самоцветов, в короне и синемгеральдическом плаще, расшитом золотыми лилиями. Сварог, ехавший слева и чутьпозади, поглядывал на ее гордое, отрешенно-надменное личико и развлечения радивспоминал совсем другой – то перемазанной углем на мостике «Принцессы», тособиравшей хворост для костра. И мечтал, чтобы все это побыстрее кончилось –знал, что в пурпурной мантии и серебряной короне привлекает внимание не тольков качестве бравого сподвижника в одночасье прославившейся на всю планетупринцессы. Нравы здесь были бесхитростные, и народ попроще откровенно тыкал внего пальцами, дивясь и перешептываясь с восхищенным ужасом (можно представить,какие ходили слухи и как горячечно работала фантазия). Один раз на узкойЖемчужной, когда ликующие «поселяне и слуги» оказались вплотную к процессии, доСварога уже долетело из толпы чье-то заполошное оханье: «Горный дух…» – иответная реплика: «Сам ты, куманек, горный дух, уж прости на грубом слове. Ивовсе это Змеиный Король, старики-то знают. И хвост у него змеиный, только подмантией не видно, подобрал, чтоб народ не пугать выше меры…» После чего Сварогявственно расслышал фырканье в рядах Странной Компании – но все лица, стоилоему обернуться, оказались серьезными и важными.

Это был единственный раз, когда его орлы поддалисьлегкомыслию. Новоявленные дворяне блаженствовали в лучах славы – вполнезаслуженной, черт возьми. Однако самому Сварогу ничего так не хотелось, какоказаться наконец в королевском дворце. Где нипочем не избежать новыхторжественных церемоний и обильных наград, которые из дипломатии и согласноправилам хорошего тона придется принимать, но любопытных глаз, по крайней мере,будет в тысячу раз меньше. Он мысленно прикинул: еще и не выехали наАдмиральскую, а ведь по ней придется проехать из конца в конец (лиги три, неменьше) в роли обезьянки шарманщика…

Делия обернулась, позвала его взглядом. Он подъехал,откровенно завидуя невозмутимости принцессы, державшейся столь свободно, словнои не на них глазела вся Равена от мала до велика, словно толпы вокруг и небыло.

– Теперь вы, конечно, нас покинете?

– Не сразу, – сказал Сварог. – Кое-кто обещалпоговорить со мной откровенно…

– Обещания я держу… Вас ждет там, наверху, что-то вродеотчета?

– Увы, – сказал Сварог. – Придется.

– Но вы же теперь – король. И не простой король. Нет нуждыдавать кому-то отчет. С Хелльстадом за спиной вы получили независимость, неснившуюся ни одному здешнему монарху… – Она грустно улыбнулась. – Ивызовете к себе ненависть, какой не удостаивался ни один земной монарх…

– Догадываюсь, – сказал Сварог. – Это-то меня итревожит, честно говоря.

– Странно, но со всеми вами мне было безопаснее, чем водворце… Подвиги кончаются уныло, не правда ли?

– Еще бы, – сказал Сварог. – Потому что некончаются, подобно сказкам, и жизнь продолжается… Не грустите. Вы – опять вы. Амои орлы, кроме Мары, остаются с вами. Только не торопитесь делать их герцогамии генералами. Они хорошие люди, и мне не хотелось бы, чтобы у них закружиласьголова…

– Знаете, у меня тягостно на душе, – сказалаона. – Мы ведь привезли в Равену войну.

– Как так?

– Вы до сих пор не поняли? Мало провозгласить трикоролевства ронерским владением. Нужно еще их удержать. Не рассчитываете же вы,что наши близкие и дальние душевные соседи столь восхитятся славным подвигом,что из рыцарского благородства даже не попытаются урвать себе кусочек стольсладкого пирога? Рудники, порты, пашни, леса… Это война. Тяжелая и долгая. Всепротив всех. Когда-то давно так было и с Островами, до окончательного ихраздела войны шли около восьмидесяти лет, да и потом не сразу успокоилось…

– Верно, – хмуро сказал Сварог. – Я об этойстороне дела совершенно не думал. Казалось, самое главное – дойти… Простите заизбитую фразу, но вы всегда можете на меня рассчитывать. Я плохо представляю,что лежит по закромам в моем странном королевстве, но подозреваю, там отыщутсявесьма веские аргументы.

– И если вы их пустите в ход, выступая на нашей стороне,восстановите против себя императорский двор… Знаете, каким был бы идеальныйвыход? Вам следовало провозгласить эти земли своими.

– Но…

– Вот у вас, у короля Хелльстада, их поостерегутсяотнимать, – серьезно сказала Делия. – Конечно, мне хотелось бы раздвинутьпределы Ронеро до полночных берегов… но на деле, боюсь, получится не новаявеликая держава, а истощенная войной до предела нынешняя. Право же, я предлагаюне столь уж нелепый выход.

– Вы умница, – сказал Сварог. – Я для вас горысверну, только позовите. Но принять ваше предложение – означало бы ограбить вассамым примитивным образом.

– Почему же, если я согласна, чтобы меня ограбили? –Она засмеялась. – Думаете, мне не жалко? Не хочется остаться в Хрониках спочетным титулом Делии Собирательницы Земель? Нет, я все обдумала. Мы можемполучить долгую, страшную войну, и лучше ее избежать.

– А что скажет ваш отец? Пока что он на троне. Вряд ли онзахочет…

– Пожалуй, в нынешней ситуации следует скорее прислушиватьсяк тому, чего хочу я, – синие глаза потемнели в приливе фамильного,упрямого гнева Баргов. – После того, как со мной обошлись в собственномдворце. Отца я беру на себя.

– Но у меня же нет подданных, черт побери, – сказалСварог, все еще пытаясь свести все к шутке. – Хорош я буду в этой мантиипосреди безлюдных земель, усыпанных опустевшими городами и заброшеннымизамками… Я вам не рассказывал притчу о маленьком зеленом крокодильчике?

– Подданных у вас быстро отыщется превеликое множество.Младшие сыновья, безземельные крестьяне, потомки беглецов из трех королевств,избыток гильдейских отпрысков…

– Неужели вы так хорошо успели все обдумать?

Делия лукаво покосилась на него:

– Дорогой граф, мы с Леверлином посвящали время не однимлишь легкомысленным забавам – хотя, каюсь, наши чинные дискуссии о будущемгосударственном устройстве трех королевств не раз прерывались в самых серьезныхместах…

Догнавший их камергер, не человек, а живая подставка дляходячей вывески бриллиантов, умоляюще взглянул на принцессу:

– Ваше высочество, помашите рукой народу, вы совершенно необращаете внимания на ликующих подданных… – и опасливо покосился на Сварога: –Простите, ваше величество, что дерзнул прервать вашу беседу, но со стороны еевысочества были бы как нельзя более уместны изъявления милостивого расположения…