кустов вокруг него виднелись лишь обглоданные угольки, открывая прекрасный вид на лес. От орешника остались только голые ветви и поджаренные орешки.

— У меня одного нет шансов, — мотнул головой Уриил. — Сэм знает мою силу и поставил заслон ровно на нее, с небольшим запасом, — он повернулся к архангелам, как ни в чем не бывало оглядывая показавшиеся лица братьев. Вода хлестала прямо им на головы. — Если бы еще хоть один огненный ангел…

— Как ты их позовешь?.. — нахмурил брови Салф. — Птицы бьются о воздух, слова замирают на губах…

— Заринка!.. Она должна почувствовать, что нужна тебе, даже если не слышит голоса! — вскрикнул Варахиил.

— Нет, — отозвался Ур. — Пока Агни борется с Самуилом, ни Заря, ни кто-то другой из моих или ваших девушек не узнает наших бед. Женская интуиция придавлена дьяволом. Мой призыв уходит в никуда, я это чувствую. Все наши ангелы заблокированы, до них не достучаться.

— Боже, что делать?! — заломил руки Габри.

— Звал, наставник? — прозвучал чей-то тоненький голос.

Уриил опустил глаза. Через остатки ягодных кустов к ним пытался пробраться напролом Илюша. Он горел и рассыпался искорками, большими глазами глядя на собравшихся так спокойно, словно каждый день видел архангельские владения в таком разбитом состоянии.

— Илюша! — вдохнул Уриил. — Как ты тут оказался?..

— Ты звал всех ангелов, — ответил мальчик. — Ну, я и пришел. Только не пойму, где входить, я забыл… — его пальцы попытались убрать мешающие ветки.

— Илья не служитель Ура, он лишь его воспитанник! Самуил не строил преграды для него!.. — живо проговорил Салафиил.

— Илюша, иди на мой голос, становись передо мной быстрее! — позвал Уриил. — Ты мне нужен как никогда!..

— Сейчас иду, — через мгновение веснушчатое лицо Илюши появилось перед входом.

— Слушай меня, — Уриил прильнул к воздушной ограде. — Сейчас я буду создавать огненный шар, чтобы послать его в это место, — он указал пальцем перед собой. — Здесь воздушная пробка, она мешает нам всем выйти. — Я ударю на счет «три», ты должен будешь в этот же момент тоже послать со своей стороны пламенный порыв, как тебя учили Лиза и Заря. Понял?

— Понял, — кивнул Илюша.

— Только не перестарайся: сильно не нужно, а то сожжешь тут всех, — предупредил Уриил.

— Ладно, я постараюсь, — сказал Илюша.

— Мамочка моя, что-то мне это не нравится, — с опаской молвил Гавриил. Он припомнил свой опыт прохождения огненных кругов. Но было уже поздно. Уриил накалился, как железо в кузнечной печи.

— Один… Два… Три!.. — громко проговорил он.

Огненная молния архангела любви врезалась в воздух, который, столкнувшись с ответным ударом Илюши, выгнулся и исказился, со скрежетом ломаясь. Какая синхронизация!..

Незримая стена гулко ухнула и разлетелась на кусочки. В уголок первого архангела, вернее в то, что от него осталось, влетел встречный огненный поток Илюши, сжигая все, что еще не успел спалить Уриил.

— Берегись! — послышался крик Рафаила.

Архангелы повалились друг на друга, спасаясь от пламени. Ральф закрыл своим телом пригнувшегося Иеремиила. Выпустив из рук всех белок, Габри рухнул на Варха, вдавливая его в землю.

— Все живы?! — взволнованный случившимся, воззвал Уриил.

— Все!.. — отозвался Иегудиил, глядя на рытвину, что осталась от фонтана. Вода погасила в себе остатки огня, шипя и испаряясь как на раскаленной сковороде. Обломки чаш валялись вокруг, сохраняя лишь небольшое напоминание о былой эстетике.

Белки бешено ускакали в образовавшийся в воздухе проем.

— Опять не получилось послабее, — расстроенный Илюша шагнул в уголок, который теперь напоминал город после вражеской бомбежки.

— Замечательно получилось! — ободрил его Уриил. — Мил, где Миша?! — возбужденно спросил он у младшего брата.

— На каменных грядах, юго-восток зоны Мирослава, — последовал ответ.

— Все за мной! — Уриил выбежал наружу, хватая с собой Илюшу.

Архангелы устремились следом. Последним поле развалин покинул Рафаил, который вел еще очень слабого, но понемногу начавшего приходить в себя Иеремиила. С другой руки ему помогал Варахиил.

Уриил мчался в первых рядах, лихорадочно глядя только вперед, с Илюшей на руках. Габри пытался не отстать. Немного позади летели Салафиил и Иегудиил.

— Ур!.. Ты меня уже третий раз поджигаешь! — возмутился Габри, туша загоревшийся рукав.

— Прости, но я очень нервничаю! — извинился Уриил. — Лучше отойди подальше, если ты такой легковоспламеняющийся!

— Ну уж нет! Я буду на передовой!.. — заявил Габри.

Архангелы неслись на уходящем в движении небе, минуя километры и часовые пояса.

Тем временем, пока рая достигали самые, казалось бы многим, человеческие искушения и борьба с ними в воздухе звенела страданиями переживающих ее духов, в Москве, в нескольких недалеких от Садового кольца километрах, разворачивалась еще одна драма.

В своей квартире перед открытым настежь окном в одной домашней футболке стоял Андрей, отколупывая из облатки белые кругляшки таблеток.

Когда он вернулся сегодня домой был уже вечер. Поразительное чувство находилось вокруг него, между ним и миром, и было окружающей его жизнью. Новой, открывшейся, человеческой. Целостной картиной, без любви и благодати, где вспыхивающие, как на ночном небе, звездочки, избранные Бога, не могли озарить кромешной тьмы. Искусственные лучи фонарей и лампочек в доме, они заменяли людям настоящий свет, и люди жили этой пустотой, без ничего, ради того, ради чего и не стоило рождаться.

С одной стойкой из мыслей пришел Андрей в квартиру и запер дверь: больше не хочу; больше не могу этой жизни.

Он остался один, и никто не делил эти жуткие в своей обыкновенности эмоции простой людской судьбы. Падшей жизни изгнанных из рая.

Он сидел один на подоконнике и не думал, ощущая себя изнутри.

В этот миг его и застала Агнесс, беспокоящаяся и наведывающаяся его проведать каждый раз с замиранием сердца. Когда идея покинуть этот мир настигла Андрея. С неясной четкостью он обдумывал не самоубийство, но желание уйти. Кинувшись к нему, обняв сидящего на окне, ей достаточно было слушать и говорить всей своей любовью, чтобы через несколько проистекших минут лететь в рай к Михаилу, дабы умолять его вмешаться туда, где она думала, не властна уже воля ангела.

— Что я делаю, о чем я рассуждаю?! Нет! — осознав, Андрей произнес, воскликнув это вслух. Грех! Смертный грех, ведущий душу в ад.

Агнесс не могла видеть дальнейших событий, но предчувствия конечной развязки оказались ужасающе верны.

Андрей кинул облатки, перемешивая их с таблетками, он собрал все в ладони и отнес на кухню в аптечку. Потом пошел в гостиную за молитвенником. Строки потекли из разума в сердце, из сердца к Богу, он молился и молился, просил прощения, стоя перед иконой, затем стоя на коленях, взывая к Спасителю. Была уже совсем ночь, когда он отложил книгу и ощутил, что хочет есть и