поклянется, что это не имеет никакого отношения к какой-либо преступной деятельности, что она никогда не нарушала законы королевства и планирует этого.

Я подумал, что Джозеф сейчас откажется, это ведь ужасная наглость — просить его принимать подобные клятвы, ведь каждая из них потребует у него сил, но он лишь закатил глаза, вздохнул и вытащил из-за пазухи амулет. Его покладистость удивляла. Флоренс деловито диктовала слова клятвы.

— Клянусь никому не рассказывать о тайнах женщины, которую я держу за руку, без ее на то разрешения, — повторил я странную формулировку.

Потом Матильда поклялась, что не замышляет ничего против королевства, и Джозеф, чуть побледневший, но старающийся бодриться перед девушкой, убрал амулет обратно за пазуху:

— Что ж, тогда, я думаю, мы должны вас оставить, чтобы вы могли все обговорить. Если к этой части парка подойдут случайные посетители, мои люди подадут знак криком петуха.

— Мы еще обсудим, что нельзя так вмешиваться в чужую жизнь, — шепотом заметила Матильда, поймав Флоренс за руку.

— Я просто не могла больше смотреть, как ты страдаешь, — повинилась Фло и ободряюще мне улыбнулась.

Затем она взяла Джозефа за подставленный локоть, и они отправились вдвоем дальше по дорожке, а я почему-то почувствовал странную растерянность, не зная, как теперь начать разговор. Но, вздохнув, я улыбнулся Матильде и взял ее за руку, переплел наши пальцы. Она бледно улыбнулась в ответ.

— Я не знаю теперь, как начать, — призналась она.

— Начни с главного, а там разберемся, — я поклялся себе быть терпеливым и внимательно выслушать, что бы там ни было, постараться понять и принять.

— Дело в том, что я... я не Матильда Крантерлот, точнее, не совсем она. Точнее, я, это она, но только внешне... в общем... — она сбилась, запуталась, глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и начала свой рассказ с самого начала: — однажды я случайно разозлила мстительного бога зимы и мороза...

Глава 133

Матильда

Не знаю, откуда у Грегори взялось столько терпения, чтобы меня выслушать с вниманием и понимающей улыбкой, ведь я постоянно сбивалась с мысли, начинала пояснять что-то про наш мир, потом опять обрывала себя, возвращаясь к главным событиям. Но он слушал и задавал уточняющие вопросы, ни разу не показав своего неприятия. Более того, если говоря с Флоренс я обходила вопросы своей профессии и возраста в прошлом мире, то с Грегори я наоборот резала правду-матку. Очень страшно было сейчас о чем-то умолчать, позволить этому чувству расцвести еще сильнее, чтобы потом разочароваться. Нет уж, лучше рассказать все сразу.

— Я актриса, понимаешь? Никакая не маркиза... да в нашем мире и не осталось подобных титулов, точнее они имеют мало значения. Но в любом случае...

— Но ведь ты хорошо образована, умеешь держать себя, знаешь этикет, — заметил Грегори.

— Да, у меня высшее образование... кхм, это как ваши академии, я училась пятнадцать лет в школе и ВУЗе, прочла много книг, хотя, конечно, это не то же самое. Я знаю культуру, историю и искусство нашего мира, а не вашего.

— Вот видишь? Ты намного образованнее актрис нашего мира, вышедших из крестьянок или горожанок, не умеющих даже читать.

— Но ведь в вашем мире...

— Ты из другого мира с другими законами, глупо судить тебя по нашим меркам. У вас другая социальная структура, где актрисы не находятся на нижней ступени.

— Нет, так-то, если подумать, знаменитые актеры в некоторых странах являются богачами и вращаются в высших кругах, — задумалась я. — Бывали даже случаи, когда актрисы выходили за князей и принцев: Меган Маркл и Грейс Келли... но я-то как раз к таким не относилась, да и это в нашем мире, а здесь!..

— А здесь ты маркиза, и все остальное не важно. А скоро станешь герцогиней, — улыбнулся Грегори, заставив меня покраснеть.

— И вообще, я старая! В нашем мире...

— Я чувствовал, что в тебе много мудрости и опыта.

— Но ведь...

— Некоторые люди и в пятнадцать лет ведут себя как ворчливые старики, а в тебе горят жизнь и любовь, и это самое главное. Уверен, ты и в сто лет будешь так же прекрасна и очаровательна. Я хотел бы состариться с тобой вместе и увидеть это.

И он умудрялся говорить это так, что я не могла не верить, поэтому приподнялась на носочки и припала к его губам в поцелуе. Почувствовать жар его рук на своей спине, сжать пальцы на сильных плечах... от любви, счастья и одновременно боли из-за невозможности этого сжалось сердце.

— Мне так жаль, что это невозможно, — прошептала, выдохнув, я прижалась щекой к его плечу.

— Ты опять отказываешься выйти за меня замуж? — упавшим голосом прошептал Грегори.

Я отрицательно помотала головой:

— Это божество... Мороз, который меня сюда отправил, он ведь не говорил о шансе остаться. Он сказал, что вернет меня назад, если я смогу не испортить сказку, а если нет — убьет. Заморозит.

Грегори схватил меня за плечи и отстранил от себя, чтобы заглянуть в себя:

— Что это вообще значит: «не испортить сказку»?

— Я не знаю. Только... это известная история из нашего мира: про несчастную девушку, которая оказалась на попечении злобной мачехи. Однажды ее оставили дома, задав невыполнимую работу, а мачеха с дочерями отправилась на бал. Тогда добрая фея подарила девушке прекрасное платье и хрустальные туфельки, она прибыла на бал... и в результате вышла замуж за прекрасного принца. А мачеха и ее дочери то ли были изгнаны из королевства, то ли... там были разные версии: выколотые глаза, отрубленные ноги, танцы в раскаленных ботинках... не хочу об этом говорить, — помотала головой я.

— Ты хочешь сказать, что Зоуи должна быть это главной героиней? Но это же...

— Я уже испортила эту чертову сказку, — выдохнула я. — Не смогла бы мучить несчастного одинокого подростка. Да и... все изменилось, в сказке не было ни про отца-мошенника, ни трех сыновей у короля, ни прочего... это реальный мир, а не сказка, вот и все.

— Мы ведь справимся с этим? Понятно, я не позволю какому-то... божеству тебя убить.

— Как? — горько улыбнулась я. — Да и, если мы «исправим» сказку, то я просто вернусь в свой мир.

— Может,