(с фамилией Аврорские – для вящей доступности) взяли камни, обещали подумать и с тем отбыли, а Гелена получила свои комиссионные от признательного Гардена-Баринова. Однако тем дело не исчерпалось. Через недолгое время к ней на рабочее место явился господин Аврорский и поведал готическую историю. Мол, его жена Ольга отнюдь не обрадовалась возвращению блудных минералов, а впала в мистическую депрессию. Оказалось, что история, связанная с похищением камней, плохо отразилась на её психике, она впала в суеверный страх и связывала любые неприятные события с дурным влиянием одного из камней, который не признал её за хозяйку и всячески вредил.

И только когда с глаз исчезла вся коробка, бедная женщина отчасти успокоилась и перестала искать мистическую подоплеку повседневной жизни. Но с тех пор, как пропажа вернулась, неприятности начались с новой силой. Бедная Ольга Аврорская боится за себя и детей, не может смотреть на зловещие камни без содрогания и мечтает о том, чтобы они вернулись в небытие. О том он настоятельно просит Гелену, она знает, как связаться с неведомым Гарденом, кем бы он ни оказался. Выбросить камни его жена не решается опять же по мистическим причинам.

К тому же она хочет удостовериться, что зловещие минералы попали по верному адресу, для того просит запечатлеть их в обществе прежних держателей с точной датой, указанной на фото. А сам Аврорский не возражает, чтобы помянутый коллекционер выплатил любую сумму, к тому прилагается банковский счет. Гелена подумала и согласилась, полагая, что бедную женщину жаль почти до слез, а бывшие владельцы заслужили возмещение морального ущерба, какие бы обиды не были нанесены или прощены в далеком прошлом.

* * *

Комментарий от редактора, исполняющего обязанности. После осуществления скучного, но необходимого проекта не оставалось ничего иного, как спешно отправить текст по известным адресам подальше от соблазна уничтожить на месте.

Письма с вложениями отправились и, надо думать, водворились по местам, в противном случае Google оповестил бы о неудаче. Теперь фигуральный мяч оказался в пользовании Ольги Славич, и она могла осуществить ответный ход. По мере своего разумения или желания.

4

Однако автору трэш-сиквела не пришлось мучиться сомнениями излишне долго, стоит признать с большим облегчением. В русле обычных занятий в один из прекрасных (одновременно тревожных) дней проходящей весны, когда сигналы об упадке и разрушении конкурировали с просыпающейся к жизни природой и наступающей светлой порой… Короче, как гром среди ясного неба в почту свалилось вложение нежданного свойства, то был живописный клип на тему расцветающего сада.

На некоторой высоте, похоже, что на террасе или галерее с чугунными витыми перилами, в окружении ветвей цветущей японской магнолии без листьев сидела темноволосая девочка и перебирала камешки, которые валялись в моем секретере.

Пришлось срочно остановить воспроизведение и пойти проверить, иначе я ни за что ручаться не могла, хотя машинально взирала на текущую дату, должным образом указанную на экране. Восточный мешочек из парчи оказался на месте, камни нашлись в целости, а не перенеслись на экран, поэтому я смогла свериться с картинкой, хотя, вскакивая и торопясь в поисках сокровищного мешка, ничего подобного в виду не имела. То было явственное затмение сознания, некий мистический порыв…)

Сообразовавшись с обстоятельствами, я включила проекцию действия с остановленного мгновенья и была вознаграждена. Девочка стала смотреть камешки на просвет солнца один за другим, они заиграли в лучах, а я смогла повторить действия с буквальной точностью, поскольку оказалась против окна, залитого световыми потоками.

Ощущение мистического погружения усилилось до бесконечности, сопровождаемое смутными практическими наблюдениями. Потому что соотнести реальные минералы с проекцией было хоть и желательно, но физически невозможно. Единственное, в чем я уверилась, это в количестве играющих на солнце экранных экземпляров – их было три, как у меня. Один крупный, два других мельче и темнее, они скорее тяготели по цвету к красноватому апельсину, а крупный сиял рассветной чистотой огней. Почти как в клипе из «you tube», отсмотренном по инициативе друга Вали в недалеком прошлом. Однако там единственный экземпляр был искусно огранен, а все шесть нынешних – нет!

После печального исхода неравной борьбы с впечатлениями и приведения себя в относительное сознание, я спрятала чужое имущество обратно в парчовый мешок, выкурила подряд две сигареты на балконе и включила клип с самого начала. Потому что посреди метаний между реальностью и виртуальностью, я едва не пропустила интересный момент, когда из-за спины девочки на ненадолго возникло изображение взрослой женщины, надо думать, что появилась мамаша. А именно Ольга, в девичестве Славич, как было заказано Ольгой Киреевской. Фамильное сходство с Татьяной Мельник было узнаваемо, правда, скорее у матери, чем у дочери.

Какое-то время ушло на соображение, что обеих снимал некто третий либо они освоили технику модного селфи. Признаю, что последние соображения были совершенно лишними. Второй просмотр внес некоторую ясность, хотя вопросов выявилось больше, чем ответов. Но они были посюсторонними и не смущали, что стало большим облегчением.

Первым делом я проверила адрес рассылки и обнаружила, что получила вложение с почты Алекса Гардена, оттуда шли официальные переговоры о встречах и обменах деньгами, документами и товарами. Секретом ничто из перечисленного отнюдь не являлось, по крайней мере от Аврорских-Киреевских, потому я с легким сердцем переправила свидетельство своих успехов на имя Ольги Киреевской, почта была обозначена на записке, которую я вытряхнула из парчи вместе с камнями. О философских и прочих аспектах проблемы я положила подумать после и занялась практическим делом.

Воспользовалась остатками черной копировальной бумаги, завалявшейся в столе невесть с каких времён, и сделала снимки камней из своего секретера, не забыв запечатлеть упаковочный мешочек. Совокупно оно смотрелось богато до исступления и столь же вульгарно, портила впечатление только рука с частично облезшим маникюром. Ну да бог с ними, деталями, не красить же ногти заново, а без участия пальцев снимок на просвет не получался никак!

Справившись с технической задачей и выбрав лучший из результатов, я прицепила его к чистому полю на письме в контору Гардена и глубоко задумалась. Поскольку знала, какую мысль желаю отобразить письменно, но форма изложения не давалась, в особенности тон письма заставлял перебирать варианты.

Приступила я после длительных раздумий с классическим зачином, заглянув в папку с деловой перепиской.

“Dear sir”, – написала я в чистом поле, далее прибавила

«Уважаемый господин Гарден!.

В ответ на ваше вложение от сегодняшнего дня, посылаю снимок, сделанный тем же днем у меня на дому. Вещественные свидетельства оставлены господином Аврорским вместе с упаковкой в