— Ну и черт с ней, — искренне сказал Данька.

— А ты знаешь, что бутылки из местного стекла не бьются?

Данька опустил глаза и покачал головой. Я потрепал его пощеке.

— Ладно, малыш, пойдем. Ты зря за меня боишься, но все равно— спасибо.

Меня разбудил настойчивый сигнал интеркома. Я взглянул насветящиеся цифры часов и соскочил с постели. До выхода из гиперпространстваоставалось еще четыре часа. Должно было случиться что-то чрезвычайное, чтобыменя разбудили посреди ночи.

— Капитан слушает, — сказал я, натягивая форму. На экранеинтеркома появилось лицо Редрака.

— Мы проходим мимо дрейфующего корабля.

— Ну и что с того?

— Корабль подает сигналы бедствия во всех диапазонах.

— Он в обычном пространстве?

— Да.

— Действуй по уставу.

Я быстро прошел через комнаты, взглянул на Даньку — тотмирно спал в моей спальне, в ногах у него свернулся клубочком Трофей. За троесуток полета «котенок» вымахал до размеров пуделя, ничуть не утратив при этомигривости.

Пока лифт поднимал меня в рубку, я торопливо пролисталмаленькую книжечку полетного устава, свод правил, единых для всех кораблейгалактики. Мы были обязаны прийти на помощь — если только не виделиубедительных признаков ловушки. В первом же космопорту, где мы сядем,контролеры проверят записи нашего «черного ящика», контейнера, имеющего прямойвыход к компьютеру и невообразимое количество пломб. Если будет обнаруженонарушение, да еще такое, как неоказание помощи терпящим бедствие, нас объявятвне закона.

Говорят, пиратские корабли часто пользуются этим пунктом дляперехвата идущих в гиперпространстве торговцев.

В рубке уже были и Эрнадо, и Ланс. Я кивнул им, усаживаясь всвое кресло. Внешне стандартный пульт перед ним позволял отдавать приоритетныекоманды, перекрывающие сигналы с любого другого пульта и отменяющие решенияцентрального компьютера.

— Мы будем рядом через три минуты, — сказал Редрак. — Язапустил «мерцающий зонд».

Мерцающий зонд был сложным и дорогим устройством, способнымна мгновение выйти из гиперпространства в реальный космос, собрать информацию ивновь вернуться к кораблю.

— А что обнаруживают наши локаторы?

Я мимоходом взглянул на огромный экран гиперлокатора иотвернулся. В переплетении разноцветных линий и точек, дающих отображение наплоскости пятимерного пространства, мог разобраться лишь пилот высочайшегокласса. Такой, как Редрак.

— Упрощение до минимума, — скомандовал Редрак. Экранмгновенно очистился, теперь на нем были лишь две точки: мерцающая зеленым — нашкорабль, идущий на сверхсветовой скорости, и неподвижная красная — чужойкорабль, дрейфующий в обычном пространстве.

— Информации мало, капитан. Корабль больших размеров,сопоставим с крейсером. Защитные поля отключены, вокруг корабля — множествомелких предметов и полурассеивающееся газовое облако.

— Похоже на правду, — с сожалением сказал Эрнадо. Картинакатастрофы полная, пройти мимо нельзя.

— Сейчас вернется зонд. — Редрак переключил экран обратно насложный режим. — Он уже входит в гиперпространство.

На вспомогательных экранах появилось изображение. Чернота«настоящего» космоса, разноцветная мозаика звезд… И что-то смятое, оплавленное,напоминающее исполинский цилиндр, плавно переходящий в небольшой шар.

— Это не западня, — дрогнувшим голосом сказал Ланс. — Этокрейсер клэнийских наемников! И кто-то разнес его на кусочки! Двигательныйотсек оторван, боевые палубы разрушены, жилые отсеки разгерметизированы…

— Выходим из гиперпространства, — хмуро сказал Редрак. — Непонимаю, что тут произошло, но эскадра, уничтожившая клэнийский крейсер,напрашивается на неприятности, которые нам не нужны. С этими ребятами ссоритьсяне стоит.

Пол мелко завибрировал. Наш корабль выходил в трехмерноепространство и гасил скорость. Где-то в глубине машинных палуб стремительносжимались шары гравикомпенсаторов, поглощая чудовищную энергию торможения. Занесколько минут мы сбросили скорость, близкую к скорости света — и за этопридется расплачиваться неделями и месяцами полуторной перегрузки. Существовал,правда, еще один выход из положения…

Я подумал о Даньке, задыхающемся сейчас под внезапнонавалившейся тяжестью, и приказал:

— Щадящий режим для капитанской каюты.

— Есть, капитан.

Индивидуальный гравикомпенсатор моей каюты включился, снижаясилу тяжести вокруг себя до единицы. Я включил интерком, коротко произнес:

— Данька, оденься и оставайся в каюте до дальнейшихраспоряжений.

— Скорость погашена, — сообщил Ланс. — Мы в полусотнекилометров от цели.

— Сколько гравикомпенсаторов было задействовано на снятиеинерции?

— Тридцать два процента, капитан.

— Дать команду на отстрел их в космос.

Редрак заколебался.

— Слишком расточительно, капитан… Треть общего запаса… Мылишимся боевого резерва.

Я молча коснулся клавиш, отдавая команду со своего пульта.Корабль вздрогнул, и перегрузка исчезла. Собравшие в себя энергию торможениячерные шары компенсаторов были выброшены в космос. Теперь они будут годамиплыть в пространстве, распространяя вокруг себя зону гравитационной аномалии,медленно расширяясь от размеров спичечной коробки до полутораметровых шаров.

— Мы не можем ползать по «Терре», как пришибленные мухи, —сказал я. — Премии за спасение корабля будет достаточно, чтобы закупить новыекомпенсаторы.

Возражений не последовало. Впрочем, они уже были бесполезны…

— Спасательная команда — Эрнадо, Редрак. Возьмите двакатера, аварийные зонды, спасательные капсулы. Мы с Лансом прикроем вас скорабля.

— Надеюсь, это не понадобится, — заявил Редрак, выбираясь изкресла. — Клэнийский крейсер способен уничтожить пару-другую боевых катеровдаже в таком состоянии. У него каждый метр обшивки нашпигован датчиками иизлучателями.

Я кивнул. Риск был крайне велик, но, увы, неизбежен.

— Подавайте сигналы «Друг. Иду на помощь» непрерывно, —посоветовал я. — Возможно, это подействует.

Редрак вяло махнул рукой: «Знаю, знаю…» — и скрылся вслед заЭрнадо в дверях лифта.

Я снова включил интерком.

— Данька, можешь подняться в рубку. Только без нашегопушистого друга, ясно?