— А убийцу до сих пор не нашли, — заметил Зинков.

— Как это не нашли? По-моему, нашли. Мне говорили, чтоарестовали вашего охранника.

— Пашку? Никогда не поверю, что он убийца. Он хорошийпарень, и следователи, как всегда, ошиблись, — убежденно заявил Зинков.

— Но с территории института никто не мог выйтинезамеченным. Значит, убийца кто-то из сотрудников института? — Он задавалвопросы, испытующе глядя на начальника отдела.

— Не знаю, — нахмурился Зинков, — это и дляменя загадка.

— Где вы были в момент убийства?

— В лаборатории, мы работали все вместе. Вчетвером. Мывсегда работаем все вместе.

— А Хохлова была в другой комнате?

— Да. Они обычно сидели в крайней комнате. И она, иОля.

— И вы не слышали никаких криков?

— Нет. Ничего не слышали.

— В тот вечер не было Игоря. А если бы он остался, онбы мог услышать крики о помощи?

— Мог. Но он бы не услышал.

— Почему? — поинтересовался Дронго.

— Он во время работы на компьютерах настолькоотключается, что может не слышать телефона, который разрывается рядом. И частонаушники надевает, чтобы одновременно и музыку слушать. На компьютере онработает виртуозно, поэтому я не возражаю, пусть слушает музыку, раз это немешает его работе.

— И криков он бы наверняка не услышал?

— Конечно, нет. У Игоря определенные музыкальные симпатии,знаете ли, очень громкая музыка.

— А почему его не было в тот вечер? — Мы посылалиего в другой институт. Там нужно было перегнать на дискетки наши данные. А он унас лучший компьютерщик.

— А вы сами в тот вечер когда закончили работу?

— Примерно около семи. Я вышел к машине, где меня ждалисупруга и один из ее сотрудников, Фортаков.

— И куда вы поехали?

— Отвезли Фортакова, а затем — домой.

— Кто, по-вашему, мог совершить это убийство? Вы неверите в виновность Мовчана. Но кто-то же убил вашу сотрудницу?

— Не знаю. Мне трудно даже предположить.

— Возможно, что убийцей был кто-то из чужих, —вставил Григорьев низким, глуховатым голосом, — не обязательно, чтобы имоказался наш сотрудник.

— Вас в тот вечер не было в институте, — заметилДронго. — А вы считаете, что чужой мог проникнуть сюда? Каким образом,если на проходной всегда дежурят охранники.

— Нашли бы возможность, — хмыкнулГригорьев, — у нас весь институт знает, как можно выйти и войтинезамеченным.

— Опять вы про ту дыру в заборе, Аристарх Кириллович, —мрачно вставил Сыркин. — Мы ее давно заделали. Теперь оттуда никто непролезет. Мы ее сразу закрыли, на следующий день после убийства. Но, если быоттуда и проник кто-то, наш охранник наверняка бы увидел, как убийца входит вздание.

— А я не говорю, что обязательно оттуда, —смутился Григорьев, — но вообще-то войти и выйти можно. Не такая ужпроблема. Наверняка убийца чужой человек. Нужно искать его среди знакомых Аллы.

— Да, — сказал Дронго, — я тоже так думаю.Она ведь у вас работала несколько месяцев. Что вы можете о ней сказать?

Зинков и Григорьев переглянулись.

— Нормальная молодая женщина, — ответилЗинков, — симпатичная. У нас вообще всегда самые симпатичные девушкиработают, — добавил он, улыбаясь.

— Может, она с кем-то не ладила, ссорилась? —допытывался Дронго.

— Да, нет, — смутился Зинков, — кажется, ни скем.

— У нас с ней были хорошие отношения, — быстровставил Григорьев, видя смущение своего начальника.

Дронго заметил, как они переглянулись, но промолчал.

— У вас в отделе восемь сотрудников? — уточнил он.

— Десять, но научных сотрудников восемь, —подтвердил Зинков, — трое наших сейчас в соседнем помещении, влаборатории. Если хотите, можем туда пройти, посмотрите, как мы работаем.

— С удовольствием, — согласился Дронго. Зинковвышел из кабинета первым. За ним Дронго и Михаил Михайлович. Григорьев замыкалпроцессию. Они вышли в коридор и прошли к Другой двери. Зинков открыл ее. Вбольшой комнате никого не было. Они прошли через всю комнату, направляясь клаборатории, находившейся в глубине здания.

— Я же говорил, что они работали в лаборатории, —тихо напомнил Сыркин.

В лаборатории стоял неприятный резкий запах. Сыркинпоморщился.

— Опять не соблюдаете правила противопожарнойбезопасности, — хмуро заметил он.

— Соблюдаем, — весело блеснул глазами Зин-,ков. — Вот знакомьтесь, товарищи. Или господа, как кому нравится. Этогосподин Алексанян, — он указал на мужчину лет пятидесяти, с седымиредкими волосами, крупным носом и уставшими глазами. Кивнув без интересавошедшим, Алексанян продолжал что-то писать в журнале, лежавшем перед ним.

— Это господин Коренев, — Зинков кивнул намолодого человека, который заметно покраснел, почувствовав себя в центревнимания. Он стоял у приборов, отмечая данные в блокнот.

— Результаты есть? — спросил Зинков.

— Хотел вам показать, — тихо сказал Коренев,протягивая шефу блокнот.

— Потом посмотрю, — отмахнулся Зинков, —сейчас у нас гости. Где Олег Сергеевич?

— Пошел в основное здание, — ответил Алексанян.По-русски он говорил с небольшим кавказским акцентом, — понес наши данныеЕлене Витальевне.

— Я же сказал, чтобы сначала показали мне, —нахмурился Зинков. — Вообще у нас в отделе какой-то странный бардак. Вещистали пропадать, документы уносят без моего согласия. Нашли «ручку», котораячистила печь?

— Нет, — вздохнул Коренев, — я помню, что онана столике лежала.

— У нас есть запасная, — вставил Алексанян.

— При чем тут запасная? — недовольно буркнулЗинков. — Я говорю об отношении к работе. Ну ладно, потом поговорим. Вывсе-таки поищите, может, найдете. Это ведь не школьная ручка, чтобы затеряться.

— У вас что-то пропало? — спросил Дронго.

— Ничего, — отмахнулся Зинков. — У нас всегдачто-то пропадает. Несколько месяцев назад пропал халат Шенько. Теперь вотснова. Типично научный бардак, если можно так выразиться.

— Это вчерашние данные, — извиняющимся тономсказал Алексанян, — а сегодняшние мы еще не обработали.

В лабораторию вошел мужчина лет сорока пяти. Высокий, дажеочень высокий, Дронго определил на взгляд, что «новенький» даже выше него. Ноиз-за непропорционально длинных рук и ног Шенько выглядел каким-то нескладным.У него была немного вытянутая голова, напоминавшая тыкву, и унылое выражениелица. Мятый халат сидел на нем плохо. Левая рука была перебинтована.