— Директор, вы думаете, что оба убийствасовершил один и тот же человек?

— Черт его знает. Тела еще не остыли. Дайтенам время разобраться. Улик с гулькин нос. При отсутствии свидетелей,отпечатков пальцев, следов проникновения нам понадобится время, чтобы склеитьвоедино то, что мы имеем. Может быть, один и тот же человек, я не знаю. Покаеще слишком рано.

— Действительно, у вас есть чутье, — сказалпрезидент.

Войлз сделал паузу и посмотрел в окно.

— Может быть, один и тот же человек, но тогдаон должен быть суперменом. Возможно, двое или трое, но все равно им требоваласьбольшая помощь. Кто-то снабжал их обширной информацией.

— Например?

— Например, как часто Джейнсен ходит в кино,где он сидит, когда он приходит туда, ходит ли он один, встречается ли он сдругом. Такой информацией, которой мы, очевидно, не имели. Возьмем Розенберга.Кто-то должен был знать, что его домик не имел охранной сигнализации, что нашихребят держали снаружи, что Фергюсон прибывал в десять и уходил в шесть ивынужден был сидеть на заднем дворе, что…

— Это все было известно вам, — перебилпрезидент.

— Конечно, известно. Но я заверяю вас, что мыни с кем не делились.

Президент бросил заговорщицкий взгляд наКоула, который в глубокой задумчивости скреб свой подбородок.

Войлз двинул довольно широким задом иулыбнулся Глински, как бы говоря: «Давай подыграем им!»

— Вы предполагаете заговор, — глубокомысленносказал Коул, нахмурив брови.

— Ничего подобного я не предполагаю. Я заявляювам, господин Коул, и вам, господин президент, что да, фактически большое числолюдей действовало сообща, чтобы убить их. Убийц может быть один или два, но имоказывали большую помощь. Все было сделано слишком быстро, чисто иорганизованно.

Казалось, что Коул остался доволен егословами. Он выпрямился и вновь сцепил руки за спиной.

— Тогда кто эти заговорщики? — спросилпрезидент. — Кого вы подозреваете?

Войлз дышал глубоко и казался усохшим в своемкресле. Он закрыл «дипломат» и положил у своих ног.

— Мы не имеем главного подозреваемого наданный момент. Все, чем мы располагаем, — это лишь несколько наиболее вероятныхкандидатов. И их имена должны храниться в глубокой тайне.

Коул подскочил к нему.

— Конечно, все останется в тайне, — выпалилон, — вы же в Овальном кабинете.

— Я бывал здесь уже много раз. На самом деле ябыл здесь, еще когда вы под стол пешком ходили, господин Коул. Секреты находятспособ, чтобы просачиваться наружу.

— Мне кажется, что утечка происходит у вас, —заявил Коул.

Президент поднял руку:

— Все останется между нами, Дентон. Я даюслово.

Коул отступил назад. Войлз смотрел напрезидента.

— Сессия суда началась в понедельник, как вамизвестно, и маньяки находились в городе уже несколько дней. Последние двенедели мы отслеживали передвижения различных лиц. Нам известно по меньшей мереоб одиннадцати членах «Подпольной армии», которые в течение недели находились вфедеральном округе Колумбия. Двоих из них мы допросили сегодня и отпустили. Мызнаем, что эта группировка способна на такое и имеет подобные намерения. Онанаш наиболее вероятный кандидат в подозреваемые на сегодня. Завтра может бытьпо-другому.

На Коула это не произвело впечатления.«Подпольная армия» подозревалась во всем.

— Я слышал о них, — довольно глупо изрекпрезидент.

— О да. Они становятся известными. Мы считаем,что это они убили судью в Техасе. Хотя мы не можем доказать этого. Они большиеспециалисты по части взрывных устройств. Мы подозреваем их в совершении по меньшеймере сотни взрывов в абортариях, офисах Американского союза борьбы задемократические свободы, порнокинотеатрах и клубах гомосексуалистов по всейстране. Они как раз те люди, которые должны были ненавидеть Розенберга иДжейнсена.

— Другие подозреваемые? — спросил Коул.

— Существует некая арийская группировка подназванием «Белое сопротивление», за которой мы ведем наблюдение вот уже двагода. Она действует из штатов Айдахо и Орегон. Ее главарь выступил с речью вЗападной Виргинии на прошлой неделе и несколько дней находился там. Впонедельник он был отмечен среди демонстрантов у здания Верховного суда. Мыпопытаемся поговорить с ним завтра.

— А что эти люди — профессиональные убийцы? —спросил Коул.

— Они не рекламируют это, как вы понимаете. Ясомневаюсь, что какая-либо группировка сама совершила эти убийства. Они простонаняли убийц и спрятали концы в воду.

— Так кто же убийцы? — спросил президент.

— Мы можем никогда не узнать этого, честноговоря.

Президент встал, чтобы размять затекшие ноги.Нелегка ноша президента. Он посмотрел с улыбкой на Войлза.

— У вас трудная задача, — это был голосзаботливого отца, согретый теплотой и пониманием, — я не завидую вам. Есливозможно, мне бы хотелось ежедневно к пяти часам вечера иметь доклад на двухстраничках, отпечатанный через два интервала, о ходе расследования. Еслислучится какой-либо прорыв, я жду от вас немедленного звонка.

Войлз кивнул, но ничего не сказал.

— Я провожу пресс-конференцию в девять утра, имне бы хотелось, чтобы вы присутствовали на ней.

Войлз кивнул, но опять ничего не сказал.

Секунды шли, и все молчали. Войлз с шумомподнялся и подтянул пояс на френче.

— О да, мы уходим. У вас эфиопы и все такое.

Он передал заключение баллистическойэкспертизы и результаты вскрытия Коулу, зная, что президент никогда не будет ихчитать.

— Спасибо за визит, джентльмены, — сказалпрезидент с теплотой в голосе.

Коул закрыл за ними дверь. Президент быстросхватил клюшку.

— Я не ужинаю с эфиопами, — сказал он,пристально глядя на ковер и желтый мяч.

— Я знаю об этом и уже направил вашиизвинения. В эти тяжелые часы кризиса, господин президент, вы должны находитьсяздесь, в этом кабинете, окруженный своими советниками и занятый труднойработой.

Президент поддал по мячу, и тот закатилсяточно в лунку.