Самое время посидеть и подумать.

Что я имею? Помимо пары устаревших дайверских тел,нескольких боевых программ, которые с натяжкой можно назвать эффективными, ирастерянных контактов?

Нет… стоп. Не стоит перебирать арсенал, вначале надо понять,хочу ли я взять в руки ружьё.

Что я имею? Рассказ Ёжика, который меня чем-то неожиданнозацепил, и незнакомца, атаковавшего меня, едва я полез за всяким дайверскимхламом…

Опять не то.

Зачем мне всё это нужно — вот ведь в чём вопрос.

Пропустить мимо ушей услышанное в «Царь-рыбе» и принять ксведению предупреждение незнакомца. Вот и всё. И никаких проблем.

Давно пора бросить никчёмную работу в «HLD», занятьсячем-нибудь полезным и выгодным. Ведь есть же какие-то навыки, умения. Дизайнерыи художники в глубине нужны, особенно сейчас, когда она растёт такстремительно, уже совершенно не реагируя на кризисы и беды реального мира.

Вот только…

Таскать нарисованные тяжести — это ответная насмешка надсудьбой. Пользоваться ненужными более нигде дайверскими способностями такимобразом… всё равно как безработному музыканту играть на гитаре в переходе.Напоказ, демонстративно. Словно дожидаясь чего-то… удачи, признания, освещённойсцены над тёмным провалом зрительного зала… Как там пел гитарист? «Он делал то,чего не мог не делать, Раб и Бог цветного мела»…

А вот если музыкант достанет из шкафа пожелтевший диплом кулинарноготехникума, наймётся на работу в столовую по соседству с домом — он проиграл.Раз и навсегда. Он будет уважаемым человеком, а не никчёмным нищим. Он будетсыт и более или менее обеспечен.

Вот только гитару в руки брать перестанет. Совсем. Даже повечерам, когда придут друзья… уже не нищие музыканты, а нормальные, обычныелюди.

Не хочу.

Я ждал этого мига два года. Ну… полтора. С тех пор какдайверы стали не нужны. С тех пор как я осознал, что становлюсь человеком безпрофессии. Я не знал, что станет приметой возвращения. Лишь одно понималэ — недай Бог её пропустить.

Первым звоночком, тихим-тихим, был рассказ Ёжика.

Я ведь его едва услышал. А раньше знал бы о случившемся схакером Падлой одним из первых…

Но я услышал. Я прошёл двадцать шагов по коридору, вдавным-давно запрещённом себе направлении.

И был вознаграждён — выстрелом в упор.

Известный исследователь глубины Андрей Недосилов можетсколько угодно считать дайверов мифом.

Но кто-то другой так не считает — вот ведь в чём дело!

Если тебя ещё считают опасным — ты живой. Трупы враговпинают ногами, скидывают в овраги, оставляют на съедение шакалам. Но в мёртвыхне стреляют.

Я снова улыбаюсь, глядя на спешащего с подносом официанта. Я— дайвер. А дайверы не бывают бывшими. Я — живой.

…В двух метрах от столика паренёк оглядывается в сторонукухни, запинается — и падает. Поднос взлетает вверх.

Глубина-глубина…

Нет, я не первый раз в японской части ресторана. И знаю, чтоникаких неприятностей не предвидится. Просто… просто мне так хочется.

…я не твой…

Картинка потеряла реальность. Я услышал чей-то испуганныйвскрик, увидел, как паренёк падает лицом вниз, быстро переворачивается,поднимает руки. Сейчас он подхватит два блюда руками, поднос подкинет ногой,вскочит, поставит на падающий поднос блюда, остановит поднос у самой земли,превратив движение в сконфуженный поклон. Раскланяется посетителям, держаподнос в левой руке, а правую прижимая к груди.

Маленькое шоу на потеху обедающим.

Вот только я смешиваю ему карты.

Прыжок — это ведь так просто. Не игра, в которой приходитсяуворачиваться от выстрелов и падающих стен. Перелетев через официанта, яподхватил блюда в воздухе, а поднос локтём закрутил в воздухе. Обернулся ивыполнил трюк официанта самостоятельно — по полной программе. Даже раскланятьсяне забыл.

Паренёк лежал на полу, выставив руки. Сейчас выражения лицане понять.

Deep.

Ввод.

Официант поднимается, смущённо прижимает руки к груди. Потомначинает рукоплескать.

Молодец какой! Всё равно превратил произошедшее в шоу.

Улыбаюсь, церемонно отдаю ему поднос, сажусь.

— Господин занимается кон-фу? — спрашивает официант,разгружая поднос.

— Немножко, — уклончиво отвечаю я. Вокруг шумно, посетителиобсуждают случившееся. Наверное, меня сочтут подсадным. — Простите, у вас небудет неприятностей? Я понимаю, что выполнил ваши обязанности.

Официант ухмыляется. Похоже, он и впрямь не огорчён.

— Ничего-ничего. Даже интереснее. Сейчас я подам саке…

В кармане у Протея есть пачка сигарет, достаю и закуриваю,чтобы не есть под пристальными взглядами. Пусть всё утихомиривается.

— Ты не в цирке подрабатываешь?

Я оборачиваюсь — и вижу Маньяка.

У него много тел, но узнать их довольно просто.Неприметность, если можно так сказать, — вызывающая неприметность иобыденность. И какой-то общий тёмный фон. Ни разу не видел Маньяка блондиномили рыжим, всегда тёмные волосы и смуглая кожа.

— Привет!

Жмём друг другу руки. Неизбежная натянутость, как всегда,когда давно не видишься. Маньяк садится рядом:

— Ты… снова?

Во взгляде Маньяка любопытство. Он в курсе всей ситуации сдайверами… не зря же предлагал мне помочь с работой — в Штатах или в России.Даже спрашивал, не хочу ли я заняться программированием… смешно. Старого псановым трюкам не научишь.

— Нужна помощь, — сразу перехожу я к делу.

Подходит официант, я замолкаю, а Маньяк бросает:

— Юдзу хао мин, яйца с ветчиной, «Глаза дракона» и зелёныйчай…

Официант с улыбкой удаляется. Меня начинает разбиратьлюбопытство. То, что Маньяк любит жареную лапшу, я помню, но вот к экзотикевроде тухлых яиц, змеиных потрохов и прочих субпродуктов он никогда склонностине питал…

— Что такое «Глаза дракона»?

Маньяк улыбается:

— Пирожные такие…

— А…

— Так что стряслось?

Молчу.

Шурка трёт переносицу. Кажется, он и впрямь серьёзнозагружен чем-то своим. И всё-таки я не отвечаю.