Тело Стрелка дёргается, как гальванизированное. И продолжаетвисеть.

Ну конечно же… от собственного оружия он защищён. Надо быловзять стилет у Скользящего или щепотку отравы у Элениума. Но теперь уже поздно.

А Протей, в чьём теле я нахожусь, убивает голыми руками. СоСтрелком этого я не смогу сделать.

Даже с собственным прошлым трудно расправляться безпосторонней помощи.

Я колеблюсь секунду, потом снимаю тело Стрелка, подхватываюникчёмного мотоциклиста, тащу их по коридору в свой нынешний номер. Когдаотпираю дверь, на мгновение замечаю движение у лестницы. Замираю, вглядываясь вполумрак коридора.

Наверное, показалось.

Закидываю оба тела на кровать. Мотоциклист и Стрелок лежатлицом к лицу, ревниво вглядываясь друг в друга.

Всё?

Да нет, пожалуй.

Выхожу, запирая дверь. Делаю несколько шагов, замираю,быстро оглядываюсь. Коридор пуст.

Показалось.

Возвращаюсь в номер 2017. Снимаю со стены картину… замираюна миг, глядя в нарисованный пейзаж.

В нём нет ничего особенного. Просто горы — неестественновысокие, но почему-то не вызывающие ощущения нереальности. На склоне, у обрыва,маленькая горная хижина. В высоком небе — редкие белые облака. Вот и всё.

С картиной в руках я выхожу в коридор.

И в меня стреляют — в упор.

Звук выстрела глухой, не похожий на оглушительный грохотполицейских винчестеров, и уже это радует. А вот вспышка ослепляет. Я падаюнавзничь, чувствуя тупую боль в груди. Перед глазами плывут цветные круги, теловялое и непослушное.

Тёмная фигура склоняется надо мной, перед самым лицом тусклоотсвечивает ствол пистолета с навёрнутым глушителем.

Давно меня не убивали. Пожалуй, с тех самых пор, как яокончательно умер…

— Это предупреждение. — Голос глухой, искусственный. — Тыпонял?

Протей молчит, Протей оглушён, Протей ничего не в силахсделать…

— Ты слышишь меня? Эй…

Когда рука незнакомца касается моего плеча, я начинаюизменяться.

Когти вспарывают чужое тело, мощная лапа одним ударомвыбивает пистолет. Через мгновение я уже стою — на всех четырёх лапах, скаляпасть. Снежный барс — зверь не очень крупный, но дело не в размере.

Вот только я по-прежнему ничего не вижу! Цветные разводы,словно пытаешься запустить дип-программу на древнем компьютере со старойвидеокартой. Дёрганые, ломаные движения, едва различимый силуэт…

— Повторяю — это только предупреждение.

Ни малейшей паники в голосе. И это очень плохо.

Глубина-глубина, я не твой…

Я даже не снял шлем. И так понятно, что произошло. Экранышлема заполнены расплывчатой, мутной, грубой картинкой. Шестнадцать цветов не всилах передать многокрасочный мир Диптауна адекватно. Находясь в глубине, явидел куда лучше, чем сейчас, — подсознание отчаянно отфильтровывало помехи,додумывало изображение.

deep Ввод.

— Кто ты? — не то кричу, не то рычу я.

Карикатурная фигура разводит руками:

— Ты всё понял?

— Нет!

— Думай…

Выстрел.

Беззвучный. Звуки умерли. Насовсем. Теперь я не толькополуослепший, я ещё и оглохший…

Тело Протея реагирует само собой — вспышкой огня. Барсисчезает, превращается в огненный вихрь. Теперь само моё прикосновение —смерть.

Вот только я не знаю, к кому прикасаться. Ничего не вижу,ничего не слышу… рвусь по коридору, раскидывая руки…

Кто бы ни стрелял в меня — он уже ушёл.

Выполнив то, что хотел сделать, ушёл.

Я остаюсь посреди коридора — сотканная из огня, могучая иабсолютно беспомощная фигура.

Глубина-глубина, я не твой…

На экране теперь была полная неразбериха. Что-томалиново-жёлто-алое. А ещё — в наушниках полная тишина.

Хорошо меня свалили. Качественно. Вначале выбили зрение.Когда не понял — выбили ещё и слух.

Я дотянулся до системного блока и нажал «ресет». Машина недовольнопискнула, уходя в перезагрузку.

Поставив шлем на край стола, я повернулся, поглядел на часы.

Только половина первого. За дверью спальни — темнота,значит, Вика уже спит.

Экран выкинул положенные строчки БИОСа, голубой фон соблачками, потом — рабочий стол. Секунду я думал.

Потом достал с самого низа стойки DVD-диск. Вставил вдисковод. И снова перегрузил компьютер.

Вначале всё как обычно.

Только на голубом небе нет облаков.

А иконки на рабочем столе — прозрачные, едва заметные. Иначеони закрывали бы лицо.

— Здравствуй, Вика, — сказал я.

— Доброго времени суток, Леонид. — Лицо на экраненахмурилось. Нарисованной Вике доступно немного эмоций. Радость, грусть,любопытство, сомнение. Всё чисто и просто, всё не так, как в жизни. —Значительные изменения аппаратной базы с момента последнего включения. Начинатьадаптацию?

— Да, — подтвердил я.

Честно говоря, и не знаю, может ли Вика — мой индивидуальныйпользовательский интерфейс — встроиться в «Виндоус-хоум» новой версии. Набета-версии я её пробовал, но это было почти год назад.

Вика на экране терпеливо ждала.

Я встал, отключил разъёмы, прошёл в ванную. Сунул голову подхолодную воду. Опьянения уже не было, лишь ныло в животе и пересохло во рту.

Кто меня подкараулил? И главное — зачем? Безобидныйобитатель Диптауна, грузчик в компании «HLD»…

Да кому я нужен?

Значит, нужен не я… нужен дайвер Леонид…

Тоже чушь.

Дайверов больше нет… доказано…

И вдруг я поймал себя на том, что улыбаюсь. Неважно, от когополучаешь подтверждение собственной ценности — от друзей или от врагов.Главное, что оно есть.

Так, наверное, может улыбаться списанный в запас по болезнисолдат, получая повестку. Радоваться-то вроде бы нечему… ничего хорошего клочокбумаги не предвещает…

И всё-таки!

— Я не мёртв, — прошептал я отражению в зеркале. — Чёртвозьми… а я ведь не мёртв…