Но это не умаляет вашего участия. Если бы вы не вызвали меня на встречу, он бы сейчас мирно спал в корзинке, живой. А теперь он — вот, — я показала на кролика.

— Ты вышла замуж за кролика? — поразился старик.

— Нет. Я вышла замуж за конюха, потом он превратился в лорда Гри, и мы приехали сюда, в академию Сол.

— Боже мой, — Допотопович закатил глаза, — в этой академии как всегда полно безумцев! Куда катится мир!

Развернувшись, он зашагал прочь.

— Пойдем, — Рудис взял меня за руку и тоже куда-то повел. Очнулась я на улице, на крыльце профессорской башни, на верхнем этаже которой находилось наше с Данмаром жилье. — Послушай, Ада, сейчас тебе лучше пойти к себе и лечь спать. А завтра… Завтра мы обязательно что-нибудь придумаем. Проводить тебя до комнат?

Я отказалась. Хотелось побыть в тишине и без никого.

Теперь, когда я осталась одна, бывшее жилище Жозефины показалось мне еще более неприятным. Здесь было пусто, грустно и безнадежно. Уныние окутало меня, словно старая дырявая шаль. Я вспомнила, как недовольна была вначале, когда дурацкий магический ритуал связал меня с Данмаром нерушимым магическим союзом. Потом я узнала своего вынужденного супруга получше и полюбила его уже по-настоящему. Понимание того, что его больше нет, не укладывалось в моей голове.

Пусто и грустно было не только в комнате, но и на душе. Я улеглась на кровать, накрылась одеялом и положила руку на грудь, словно это могло успокоить горюющее сердце. Пальцы нащупали медальон…

Вспомнив слова Данмара, я открыла его и вздохнула, закрыв глаза — ощущение тепла и поддержки окутало меня, словно мягкий защитный кокон, и я уснула, почти поверив, что тот, кого я люблю, все еще жив.

Глава 17. Трудный день и трудная ночь

Когда я открыла глаза, солнце только собиралось показаться из-за горизонта. Серая утренняя хмарь полностью отражала мое настроение. Захотелось вновь нырнуть под одеяло, да там и остаться. «Ну уж нет, — решительно сказала я себе. — Если предамся унынию, кто будет спасать академию? Лучше поунываю потом, если не передумаю». После чего решительно умылась, решительно оделась и не менее решительно отправилась на пробежку. Вспомнив, что норма бега из комплекса упражнений номер четыре так и осталась невыполненной, прибавила недостающее к сегодняшнему количеству.

Все-таки спорт — великая сила. Бежала я быстро, с огоньком, но при этом глядя под ноги, чтобы не шлепнуться как в прошлый раз. Академия еще спала, и компанию мне никто не составил. Впрочем, что-то мне подсказывало, что и среди бодрствующих в этих стенах нашлось бы мало желающих «бить ноги», как изволил выразиться артефакт профессора Носа.

Пять раз обежав башню, я расширила маршрут, и вскоре вновь оказалась на задворках библиотеки. Забытая и ненужная теперь корзинка так и лежала возле кустов. Тащить ее обратно в бывшие закрома Мухильды не хотелось, поэтому я пинком отправила ее в кусты. Из зарослей, сердито мрявкнув, выскочила кошка, тощая и всклокоченная, глянула на меня очумело и рванула прочь.

Пожав плечами, я поспешила дальше. Оббежав территорию академии по периметру (и не обнаружив в ограде ни одной дыры), я тем же маршрутом вернулась обратно.

До завтрака я даже успела спуститься в приемную, хотела заняться делами… но почему-то не смогла — очнулась от того, что меня позвали по имени. Повернула голову и увидела стоящего в дверях Рудиса.

— Идем, а то завтрак скоро закончится, — повторил он. — Тебе нужно поесть.

Есть мне совершенно не хотелось. Как и что-либо делать. Нахождение в приемной ввергло меня в состояние опустошенности, при котором не то чтобы есть, а вообще ничего не хотелось. И если бы не Рудис, я так бы, наверное, так и сидела, уставившись в никуда.

— Спасибо, что зашел, — сказала я другу, когда мы спускались по лестнице.

— Брось, — отмахнулся он. — Просто я знаю, как это — потерять близкого человека.

— С твоей мамой или братьями что-то случилось? — я остановилась, глянув на его настороженно.

— Нет, с ними все в порядке. Прости, я не хочу об этом говорить.

Сочувственно тронув его за плечо, я отправилась дальше.

— Иди сама, — произнес Рудис, доведя меня до дверей столовой, — я уже завтракал.

Я вошла в обеденный зал, и тут же наткнулась взглядом на Ядиса — он смотрел на меня с таким плотоядным интересом, что захотелось выйти. Делать это я конечно же не стала, как и садиться рядом с ним. К счастью, рядом с профессором Носом тоже оказалось свободно.

— Как дела у вашего глазастого артефакта? — спросила я.

— Спасибо, леди Ада, отлично. Сегодня он даже песни пел. К сожалению, исключительно непристойные. В остальном все просто замечательно. А как продвигаются… ваши изыскания?

— Пока похвастаться не могу, — призналась я и украдкой вздохнула.

— Держитесь, все наладится, — сказал профессор Нос. — Рано или поздно.

Отвлечься от подступающих переживаний мне помог декан Мякиш, который подошел сразу после завтрака с просьбой помочь с заготовками для артефактов.

— Я слышал, леди Ада, что у вас талант по части расколдовки, а у нас старых испорченных заготовок тьма. Может, вы с ними, так сказать, поработаете?

Предложение оказалось замечательным, пинание и швыряние всякой всячины подняло настроение, даже легче стало. В результате факультет бытовых артефактов оказался обеспечен необходимым надолго, декан Мякиш лучился счастьем, а я отправилась в приемную, чтобы заняться наконец делами.

Далеко уйти не успела, перехватил декан Бук, и расколдовка продолжилась. Декан Волчок стал третьим. После обеда ко мне потянулся ручеек из преподавателей с той же просьбой, а ближе к ужину и после него начали появляться студенты.

Одним словом, день выдался плодотворным — напиналась и нашвырялась я на три жизни вперед — отправляясь спать, чувствовала, что прожила его не зря. Усталая, заснула почти мгновенно…

Пробуждение вышло резким — я проснулась от холода и вначале подумала, что забыла закрыть окно, но потом оказалось, что дело совсем не в этом. Призрачная Мартуша сидела на краю кровати и таращилась на меня с недовольным видом.

— Спишь, — ворчливо произнесла она, увидев, что я открыла глаза, — отдыхаешь. И как только совести хватает. Судьба академии висит на волоске, впереди голодная смерть, связи нет, границы закрыты…

— Чего ты хочешь? — произнесла я, чувствуя, как беспросветная реальность камнем ложится на плечи.

— Помочь академии хочу. А раз ты сейчас за главную, то и тебе, пожалуй. Хотя, не уверена, что ты справишься.

— Ты знаешь, как найти выход? — обрадовалась я.

— Знаю, конечно. Я и не такое знаю, уж сколько лет за академией присматриваю, в отличие от некоторых. Есть из