– Боже, что это такое? – спросила Лина, увидев, как он имистер Нордхоф по частям перетаскивают машину в кабинет Ричарда. Мистер Нордхофжил рядом с семьей брата Ричарда: Роджером, Белиндой и их сыном Джонатаном.

– Это Джон сделал, – сказал Ричард. – Мистер Нордхофговорит, что это для меня. Похоже, это текст-процессор.

– Он самый, – сказал Нордхоф. Ему перевалило за шестьдесят,и дышал Нордхоф с трудом. – Джон его именно так и называл, бедный парень...Может, мы поставим эту штуку на минутку, мистер Хагстром? Я совсем выдохся.

– Конечно, – сказал Ричард и позвал сына, терзавшегоэлектрогитару в комнате на первом этаже, о чем свидетельствовали весьманемелодичные аккорды. Отделывая эту комнату, Ричард планировал ее как гостиную,но сын вскоре устроил там зал для репетиций.

– Сет! – крикнул он. – Иди помоги мне!

Сет продолжал бренчать. Ричард взглянул на мистера Нордхофаи пожал плечами, испытывая стыд за сына и не в силах этого скрыть. Нордхофпожал плечами в ответ, как будто хотел сказать: «Дети... Разве можно в наш векждать от них чего-то хорошего?» Хотя оба знали, что от Джона, бедного ДжонаХагстрома, погибшего сына его ненормального брата, можно было ждать толькохорошее.

– Спасибо за помощь, – сказал Ричард.

– А куда еще девать время старому человеку? – пожал плечамиНордхоф. – Хоть это я могу сделать для Джонни. Знаете, он иногда бесплатнокосил мою лужайку. Я пробовал давать ему денег, но он отказывался.Замечательный парень. – Нордхоф все еще не мог отдышаться. – Можно мне стаканводы, мистер Хагстром?

– Конечно. – Он сам налил воды, когда увидел, что жена дажене поднялась из-за кухонного стола, где она читала что-то кровожадное в мягкойобложке и ела пирожные.

– Сет! – закричал он снова. – Иди сюда и помоги нам.

Не обращая внимания на отца, Сет продолжал извлекать режущиеслух аккорды из гитары, за которую Ричард до сих пор выплачивал деньги.

Он предложил Нордхофу остаться на ужин, но тот вежливоотказался. Ричард кивнул, снова смутившись но на этот раз скрывая своесмущение, быть может, немного лучше. "Ты неплохой парень, Ричард, носемейка тебе

Досталась, не дай бог!" – сказал как-то его друг БерниЭпштейн, и Ричард тогда только покачал головой, испытывая такое же смущение,как сейчас. Он действительно был «неплохим парнем». И тем не менее вот что емудосталось: толстая сварливая жена, уверенная, что все хорошее в жизни прошломимо нее и что она «поставила не на ту лошадь» (этого, впрочем, она никогда непроизносила вслух), и необщительный пятнадцатилетний сын, делающий весьмапосредственные успехи в той же школе, где преподавал Ричард. Сын, которыйутром, днем и ночью (в основном ночью) извлекает из гитары какие-то дикие звукии считает, что в жизни ему этого как-нибудь хватит.

– Как насчет пива? – спросил Ричард. Ему не хотелосьотпускать Нордхофа сразу – он надеялся услышать что-нибудь еще о Джоне.

– Пиво будет в самый раз, – ответил Нордхоф, и Ричардблагодарно кивнул.

– Отлично, – сказал он и направился на кухню прихватить парубутылок «Будвайзера».

Кабинетом ему служило маленькое, похожее на сарай, строение,стоявшее отдельно от дома. Как и гостиную, Ричард отделал ее сам. Но в отличиеот гостиной это место он считал действительно своим. Место, где можно скрытьсяот женщины, ставшей ему совершенно чужой, и такого же чужого рожденного еюсына.

Лина, разумеется, неодобрительно отнеслась к тому, что унего появился свой угол, но помешать ему никак не могла, и это стало одной изнемногочисленных побед Ричарда. Он сознавал, что в некотором смысле Лина«поставила не на ту лошадь»: поженившись пятнадцать лет назад, они даже несомневались, что он вот-вот начнет писать блестящие романы, которые принесутмного денег, и скоро они станут разъезжать в «мерседесах». Но единственный егоопубликованный роман денег не принес, а критики не замедлили отметить, что к«блестящим» его тоже отнести нельзя. Лина встала на сторону критиков, и с этогоначалось их отдаление.

Работа в школе, которую они когда-то считали лишь ступенькойна пути к славе, известности и богатству, уже в течение пятнадцати лет служилаосновным источником дохода – чертовски длинная ступенька, как Ричард поройдумал. Но все же он не оставлял свою мечту. Он писал рассказы, иногда статьи ивообще был на хорошем счету в Писательской гильдии. Своей пишущей машинкойРичард зарабатывал до 5000 долларов в год, и, как бы Лина ни ворчала, онзаслуживал своего собственного кабинета, тем более что сама она работатьотказывалась.

– Уютное местечко, – сказал Нордхоф, окидывая взглядоммаленькую комнатку с набором разнообразных старомодных снимков на стенах.

Дисплей беспородного текст-процессора разместился на столеповерх самого процессорного блока. Старенькую электрическую пишущую машинку«Оливетти» Ричард временно поставил на один из картотечных шкафов.

– Оно себя оправдывает, – сказал Ричард, потом кивнул всторону текст-процессора. – Вы полагаете, эта штука будет работать? Джону быловсего четырнадцать.

– Видок у нее, конечно, неважный, а?

– Да уж, – согласился Ричард.

Нордхоф рассмеялся.

– Вы еще и половины не знаете, – сказал он. – Я заглянулсзади в дисплейный блок. На одних проводах маркировка IBM, на других – RadioShack. Внутри почти целиком стоит телефонный аппарат Western Electric. И хотитеверьте, хотите нет, микромоторчик из детского электроконструктора. – Онотхлебнул пива и добавил, видимо, только что вспомнив. – Пятнадцать. Ему совсемнедавно исполнилось пятнадцать. За два дня до катастрофы. – Он замолчал, потомтихо повторил, глядя на свою бутылку пива. – Пятнадцать.

– Из детского конструктора? – удивленно спросил Ричард,взглянув на старика.

– Да. У Джона был такой набор лет... э-э.. наверное с шести.Я сам подарил ему на рождество. Он уже тогда сходил с ума по всякимприборчикам. Все равно каким, а уж этот набор моторчиков, я думаю, емупонравился. Думаю, да. Он берег его почти десять лет. Редко у кого из детей этополучается, мистер Хагстром.

– Пожалуй, – сказал Ричард, вспоминая ящики игрушек Сета,выброшенные им за все эти годы, игрушек ненужных, забытых или бездумносломанных, потом взглянул на текст-процессор. – Значит, он не работает?

– Наверно, стоит сначала попробовать, – сказал Нордхоф. –Мальчишка был почти гением во всяких электрических делах.

– Думаю, вы преувеличиваете. Я знаю, что он разбирался в электроникеи что он получил приз на технической выставке штата, когда учился только вшестом классе...