– Я подумал, что раз вы капитан…

Стась кивнул:

– Да, конечно. Но все очень походило на ловушку илипровокацию. Ладно, Тиккирей, оставим это. Похоже, я слишком устал в последниедни и пугаюсь собственной тени. Скажи, что ты собираешься делать?

Интересно, кто и зачем стал бы устраивать ловушки длякапитана космического корабля? Я о таком не слышал, но расспрашивать нерешился.

– Буду ждать вида на жительство.

Он кивнул.

– Понимаете, – объяснил я, – если правительство НовогоКувейта и впрямь заинтересовано в иммигрантах, то оно ведь должно подходить ккаждому дифференцированно? Верно? А я молодой, здоровый, у меня хорошийнейрошунт…

– Что у тебя?

– Креатив-гигабит.

– Версия чипа?

– Один ноль один.

– Ну… – Стась улыбнулся. – В вашем гадючнике… уж извини,приятель… это может считаться хорошим. Но тут богатая планета, где давноперешли на более серьезные модели. Впрочем, дело привычки. У меня тоже«Креатив», только версия один ноль четыре.

– Правда?

– Абсолютная правда. Не люблю я менять железо каждый год. Ноя бы не слишком рассчитывал на ускоренное рассмотрение твоего дела, Тиккирей.

– А что мне делать, капитан Стась?

Почему-то я понял, что могу быть с ним откровенен испрашивать совета без всякого стеснения.

– Я думаю, Тиккирей. Я бы хотел чем-то тебе помочь, но покане знаю… как сложатся мои собственные дела. – Он улыбнулся. – Зуд прекратился?

Я с удивлением понял, что кожа и впрямь перестала чесаться.

– Ага!

– Хорошо. Мне надо сейчас уезжать, Тиккирей. Если составишькомпанию, позавтракаем вместе. – Он снова улыбнулся. – Я угощаю.

Конечно, я не стал отказываться. Мне сейчас очень нужно былоэкономить.

Через час, когда капитан Стась уже уехал из мотеля по своимделам, я сидел в ресторане на открытой террасе с чашкой кофе и смотрел, каквосходит солнце. Капитан посоветовал мне несколько дней не пить соков и не естьсвежих фруктов. Конечно же, я его послушался. Тем более что чай и кофе здесьбыли очень вкусными.

А еще здесь не было купола над головой…

Самого восхода солнца я не увидел, мешал лес. Но все равнобыло очень здорово видеть, как светлеет небо, становясь из черного густо-синим,как гаснут звезды – все, кроме двух-трех самых ярких, их даже днем видно, еслиприсмотреться.

Иногда высоко-высоко пролетали рейсовые самолеты или совсемкрошечные искорки флаеров. А уж космические корабли стартовали не реже чем разв полчаса. Мне еще никогда не было так здорово. И самое главное, я вдругокончательно поверил, что мне всегда и всюду будут встречаться хорошие люди.Такие, как экипаж «Клязьмы» или капитан Стась. Ну неужели я не справлюсь сосвоими проблемами?

– Эй, с тобой можно сесть?

Я повернулся и увидел мальчишку моих лет, может, чутьпостарше. Он стоял с бокалом какого-то напитка и довольно неприязненно смотрелна меня.

– Садись, конечно. – Я даже чуть подвинул свой стул,освобождая ему место у столика.

– Здесь лучшее место, чтобы смотреть на рассвет, – объяснилпацан, садясь рядом. – Ты потому тут сел?

– Да. Так это твое место?

– Мое. Ладно, сиди, я же его не покупал…

Мы настороженно смотрели друг на друга. Это со взрослымилегко почувствовать, хорошие они или плохие. А он был мой ровесник. И совсем непоходил ни на кого из моих приятелей, чтобы попытаться понять, какой он похарактеру. Смуглый, тощий и, наверное, с сильной азиатской кровью. Прическа унего была очень странная, набок, так чтобы нейрошунт над правым ухом былоткрыт. У нас, наоборот, все прикрывали шунт волосами. Одет он был в белыйкостюмчик, такой официальный, словно собирался сейчас отправиться куда-нибудь втеатр или на собрание.

– Тебя как зовут? – спросил мальчишка.

– Тиккирей. Или Тик, или, иногда, Кир. Но это для друзей.

Он на миг задумался. Потом сказал:

– А меня Лион. Не Леон, а Лион. Понял?

– Понял.

Мы замолчали. Девушка, которая принимала заказы, поняла, чтобольше ничего мы брать не собираемся, и ушла в глубь ресторанчика.

– Ты местный? – спросил Лион.

– Нет, я только вчера прилетел. Я с Карьера. Этопланета-рудник.

Лион сразу заулыбался:

– А я уже неделю здесь. Мы с «Обслуживания-7», это вообще непланета. Космостанция в свободном межзвездном пространстве. Там такой удобныйузел гиперканалов, что решено было построить станцию! У нас ближайшая колония –это Джаббер, но до нее восемь световых.

– Ого! – воскликнул я.

– Родители решили, что пора переселяться на планету, а нежить с космиками. У меня есть еще младшая сестра и брат. Если будешь к нимзадираться, я тебе рожу начищу.

– Да не собираюсь я к ним задираться!

– Я на всякий случай, – сообщил Лион. – Чтобы не получилось,что ты не знал. А у тебя есть братья и сестры?

– Нет.

– А кто твои родители? У меня отец инженер, а матьпрограммист.

– Мои родители умерли. – Я не стал уточнять, как и почему.

– Ой, извини. – Лион сразу сменил тон. – А с кем ты здесь?

– Один.

– У тебя что, гражданство есть?

– Да, имперское.

Кажется, он мне немного позавидовал. Хотя чему тутзавидовать, у нас гражданство получают сразу после того, как потреблениекислорода и продуктов составляет половину взрослой пайки.

– И ты хочешь переселиться на Новый Кувейт?

– Да.

– Здорово. – Лион сунул мне руку. – Давай не будем драться,Тиккирей?

– Давай. – Я растерялся. – А надо было?

– Ну, для знакомства. У нас так принято… было принято. Но мыже на новой планете.

Мы оба заулыбались. Наверное, Лион не был драчуном, инеобходимость подраться для знакомства его смущала.

– Здесь красиво, правда? – спросил он.

– Ага. У нас все живут под куполами, и атмосфера оченьпыльная. Такого рассвета не бывает.

– У нас вообще солнца не было, – признался Лион. – Надстанцией висел такой здоровый плазменный шар, чтобы осуществлять освещение. Ноэто не то. И его никогда не гасили, даже на ночь, только спектр меняли немного.