– Но это же правильно! – воскликнул я. – Капитан Стась… новедь у нас на Карьере и впрямь очень трудно жить! А таксист работает! А уродителей Лиона свои проблемы и трое своих детей! Ну с какой стати им что-тоделать для меня?

Стась кивнул. И очень невесело улыбнулся.

– Правильно, Тиккирей. Вот про это я и говорю. Великие бунтыфеминисток, эпоха темного матриархата – все это кончилось с началом межзвездныхполетов. И это правильно, в крайностях нет ничего хорошего. Но мы ушли от однойкрайности к другой. От цивилизации стабильно-эмоциональной, к цивилизацииэкспансивно-логичной. «Карго, знай свое место!» И поэтому… поэтому, Тиккирей,давай решим, что ты мне и впрямь чрезвычайно помог. Деньги тобой честнозаработаны.

Я попытался что-то сказать – но он мягко подтолкнул меня кдвери. Сказал:

– Удачи тебе, Тиккирей. Завтра я улетаю с планеты. Что-то уменя не заладилось, вот беда…

– Может быть, я вам помогу еще чем-то… – пробормотал я. Всебыло неправильно! Все было не так! Ну зачем он мне дал столько денег! И зачемулетает?

– Нет, Тиккирей. Спасибо, ничего не нужно. Вот только… –Стась нахмурился. – Знаешь, я бы и впрямь посоветовал тебе поискать другуюпланету. Не знаю почему. Спиши это на интуицию… джедая… – Он улыбнулся. –Удачи.

Я вышел, и Стась закрыл за мной дверь.

Вот так…

Минуту я стоял у порога, глядя на звезды и пытаясь понять –ну почему все в жизни получается неправильно? Если верить Стасю, так весь нашмир неправилен, и только из-за того, что женщины не выносят гиперпереход.Подумаешь, важность… есть же анабиоз… Может, они и впрямь придурки, все этиРыцари Авалона?

Пачка незаработанных денег жгла мне карман. Вытащить оттудаодну бумажку, а остальное оставить под дверью…

Но я не мог так поступить. Потому что в одном Стась был прав– больше никто не поможет мне так. Вот как космонавты с «Клязьмы», как водительтакси, как бармен из космопорта на Карьере – так помогут. А чтобы ни с того нис сего, совершенно неразумно подарить кучу денег – нет уж…

В горле у меня стоял какой-то колючий ком. Я шмыгнул носом,застегнул карман и шагнул на дорожку.

И тут же увидел человека, стоящего в полутьме. Того самогопарня, что заселялся вслед за мной и сегодня днем заходил в коттедж Стася.Которого не видел Лион…

Кажется, вор был уверен, что и я его не увижу. Во всякомслучае, когда я остолбенел, глядя на него, на лице его появилось удивление.Секундное.

Этой секунды мне хватило, чтобы закричать, – потому что вруке бандита тускло блеснул металл и я понял, что сейчас меня убьют.

И этого крика мне хватило, чтобы спастись, – потому что ночьпревратилась в день, а над моим плечом сверкнул ослепительный белый шнур.

Человек, который собирался выстрелить в меня, тоже закричал.Пылающий белый жгут пережег его руку, кисть вместе с пистолетом упала в мокруютраву. А огненный шнур все плясал, будто заключая его в клетку, не даваясделать ни шага.

Ноги у меня подкосились, и я сел на теплый камень дорожки.От двери коттеджа шел Стась – шнур начинался откуда-то от его руки и будтоживой все вился и вился вокруг бандита.

– А еще говорили, что огненными мечами не машете… – довольногромко сказал я. И на меня навалилась темнота.

Бандит стоял в углу комнаты, приклеенный к стене. Абсолютноголый – одежда и горка замысловато выглядящей аппаратуры лежала в углу. Яникогда не думал, что бывает клей, который так быстро застывает и так крепкодержит – несколько раз бандит терял сознание, обвисал, но приклеенные к стеневолосы и спина удерживали его на весу.

Стась похлопал меня по щеке и спросил:

– Отошел?

– Извините, – сказал я. – Не знаю, почему я так. Я никогдасознания не терял.

– Это я тебя отключил. – Стась развел руками. – Безопаснеетебе было полежать на земле.

– Я не заметил, – недоверчиво сказал я.

– А ты и не должен был заметить.

Бандит в очередной раз обмяк, повис, скривился от боли ивыпрямился. Он молчал, хотя ему наверняка было больно – ведь правая рукапревратилась в культю. Кровь не шла: наверное, огнем сожгло все сосуды. Обрывкикрасивой цветастой рубашки на рукаве оплавились, охватывая культю чернымваликом, прикипев к телу. Я отвернулся.

– Иди к себе, Тиккирей, – мягко сказал Стась. – Теперь-то тыточно отработал свои деньги.

– Это он забирался к вам днем, – прошептал я.

– Я понял. Иди, мальчик.

Поднявшись, я все-таки спросил:

– Что вы с ним сделаете?

– Поговорю, – ответил Стась.

– Надо сообщить в полицию… и вызвать врача.

– Конечно. Я это тоже сделаю. Иди.

Я посмотрел ему в глаза и сказал:

– Стась, вы меня обманываете.

Капитан вздохнул. Потер щеку.

– Тиккирей, я очень устал, у меня совсем нет времени, и япо-прежнему не понимаю, что происходит. Этот человек – профессиональный шпион.Не убийца, иначе ты был бы мертв, но убивать ему приходилось. Тиккирей, позвольмне делать мое дело. Угу?

Я отвернулся. Он был прав. Пусть эти рыцари-фаги и странные,но ведь Империя не объявляет их вне закона. Наверняка у капитана Стася побольшеполномочий, чем у любого полицейского на этой планете.

– Тебе повезло, фаг… – внезапно сказал бандит. – Тебе простослучайно повезло.

Голос у него был почти нормальный, как у здорового иуверенного в себе человека. Я уже шел к двери, но тут не выдержал иостановился. Стась бросил на меня короткий взгляд, но ничего не сказал.

– Моя работа состоит именно в том, чтобы использовать удачу,– сказал Стась. – Твоя, похоже, наоборот. Ты будешь говорить?

– Может быть, еще и станцевать? – Бандит осклабился.

– Не стоит, у тебя плохое чувство такта. – Стась подвинулстул и уселся напротив пленника. – Мальчишку-то зачем хотел убить? Он случайноздесь оказался и тебе не противник.

– Он не имеет никакого значения, – равнодушно ответилбандит. – Ты – враг, а он – никто.

– Знакомая логика, – кивнул Стась. – Но обычно вы считали«никем» стариков, а детей, напротив, сохраняли живыми.

– Бывают исключения, – сказал бандит. – Может быть, и впрямьвызовешь врача, джедай?

– Зачем тебе врач? – удивился Стась. – Кровотечения нет,эндорфинами ты и сам накачался.