На третий день, ближе к вечеру, барон появился на палубе,отыскал Бугаса и вежливо осведомился, нельзя ли раздобыть газет. Бугас безмалейших возражений (решив, что эта просьба может и дать ему ключик) повел«Невесту ветра» к ближайшему крупному порту (они плыли уже по Ягартале) ивыслал шлюпку с наказом раздобыть все газеты за последние двое суток. Раздобылибез особого труда, привезли кипу. Барон перебирал их в молниеносном темпе,определенно высматривая что-то конкретное. И отыскал-таки, прочел крайневнимательно, рассмеявшись коротко, жестко, сунул лист синеглазой. Синеглазаястоль же вдумчиво это прочитала, улыбнулась и сказала спутнику совершеннонепонятную сторонним свидетелям фразу:

– Вот видишь, вас уже двое, так что не скаль ты зубы надмоими светлыми мечтами, в самом-то деле…

Когда они направились в каюту (девчонка заявила, что такоедело полагается отпраздновать), Бугас ухитрился непринужденно забрать у рыжейгазету, и она небрежно отдала. И тут же впился жадным взглядом в то место, онхорошо запомнил, что оба читали.

Это были новости из Вольных Майоров. Из королевства Арир,если точно. Там в одночасье все встало вдруг с ног на голову. Некий ронерскийгерцог (о котором ничего толком неизвестно, даже имя приводилось в трехвариантах), объявив ваганум по всем правилам, вдруг вторгся в пределыкоролевства с сильным отрядом из Волчьих Голов, Вольных Топоров, каталаунскихдворян и прочего пограничного лихого народа. Сметая выставленные впопыхахжиденькие заслоны баронских дружин, они оставляли за собой переполох и пожарища,сжигая маноры, оказавшие сопротивление. И очень скоро местная знать наперегонкибросилась изъявлять герцогу свою полную лояльность, а те, кто находился вдалекеот театра военных действий, увели свои отряды в поместья, после чего корольлишился трех четвертей войска. Оставшаяся у него наемная панцирная пехота вышлаиз игры – она, вообще-то, выстроилась в боевые порядки у столичных предместий,но галопом подскакавший к ним герцог швырнул наземь горсть невиданно огромныхбриллиантов и прокричал, что дарит это им на бедность, пусть сделают выводы.Камни оказались настоящими, и пехота мгновенно сделала выводы – боевые порядкивмиг распались, панцирники в жуткой схватке из-за нежданного подарка судьбыпринялись истреблять друг друга, и конница герцога, пройдя через них, какгорячий нож сквозь масло, помчалась к королевскому дворцу, где и нашел свойбесславный конец Арсар Сорок Второй, оказавшийся последним в длинном рядуАрсаров Арирских. Герцог возложил на себя корону под приветственные крикимагнатов – не вполне искренние, быть может, зато громогласные.

После прочтения сего Бугасу сделалось еще грустнее, потомучто дело запуталось еще туманнее и круче. Он с превеликой охотой взял быкого-нибудь на абордаж, просто так, чтобы только успокоить расстроенные нервы,но на реке, проплывая к тому же в пределах Снольдера, такие номера откалыватьбыло опасно. Свободные от вахты моряки сидели в кубрике, как мышки, но капитан,против обыкновения, пребывал тих. Даже когда он перехватил вдрызг пьяногокухаря, отправившегося потрогать барона серебряным половником и глянуть, что изэтого выйдет, взрыва не последовало. Бугас лишь благостно улыбнулся и,наставительно подняв палец, сказал:

– Дурень, эта загадка так просто не решается…

Кухарь, уже смирившийся было с килеванием на пару оборотов,от непривычно ласкового тона протрезвел. А капитану в приступе светлойотрешенности от бытия захотелось вдруг совершить что-нибудь доброе, и онраспорядился отнести болящему Красавчику сливового пудинга. Потом напился. Онмедленно загонял себя в состояние напрочь измененного сознания, знакомоекаждому пьющему, лежа в кресле, задрав сапоги на привыкший к такому обращениюстол, созерцая занимавшие полстены материальные доказательства своих прошлыхтриумфов. В стеклянном ящике угрюмо нахохлилось чучело летучей мыши-бормотуньи,полтыщи лет считавшейся мифологической тварью из туземных легенд – до появленияу острова Гурган «Невесты ветра» и лихой экспедиции в джунгли, основанной,впрочем, на вдумчивом анализе легенд, которые Бугас промывал, как золотоносныйпесок, пока не извлек четкие указания. На особой полочке, прикрепленныйпроволокой, покоился Перстень Ланкара, который долгие годы полагали магическимукрашением, несущим гибель любому новому владельцу, не знающему отворотногозаклятья – пока не объявился капитан Бугас и не доказал, что никакой магии тути не ночевало, а все смерти происходят от дьявольски хитроумного механизма сотравленной иглой, заделанного в перстень неизвестным умельцем и исправнопроработавшего сорок лет. Ящиков двадцать с застекленной передней стороной былоотведено мелким предметам из найденных им кладов. В других лежалирасшифрованные рукописи. Была еще невзрачная пластинка с коротким текстом,поднятая со дна океана в известном лишь Бугасу месте и неопровержимо свидетельствовавшая(для того, кто понимает), что Бугасу, единственному на Таларе, известныкоординаты затонувшей страны Альдарии. Увы, ученые профессора с редкостнымединодушием, немыслимым во всех прочих случаях, в подлинность пластинки напрочьне верили (ибо для половины из них это означало бы похерить собственные книги идиссертации, построенные на решительном отрицании Альдарии), и после конфуза вЛатеранском университете Бугас зарекся предъявлять ее «фиолетовым». Сам оннисколечко не сомневался, что пластинка подлинная, но никак не выпадало удачивторично протралить дно в том месте и раздобыть что-нибудь еще – в прошлом годунеподалеку разместилась база горротского военного флота, чьи адмиралы снекоторых пор считали Бугаса лучшим украшением нок-рея. Стояло несколькосолидных ученых фолиантов, чьи авторы, хоть раз на полтыщи страниц, даупоминали мимоходом капитана Бугаса, отмечая его вклад или ссылаясь на егосвершения. Имелась и бутылочка с джинном, которую Бугас пока опасался открывать– письмена стерлись, к какой стихии принадлежит джинн, неизвестно, авосстановить надписи руки не доходили, хоть и имелась хитрая технология,которой Бугаса научил один фальшивомонетчик из Абердара. Ждали своего часанесколько предметов из предшествовавших Шторму эпох – раздобытых там, гдезнающий человек может разжиться многим. В углу, у самого пола, пряталсянарочито неказистый, грубо сколоченный ящичек, заслуженно считавшийся, однако,жемчужиной коллекции, ибо содержал неоспоримое доказательство того, чтокрохотные моряки на маленьких подводных лодках, о которых втихомолку болтаютвсякую чушь, есть не миф и не мистика, а самая доподлинная реальность. И ещемного всякого, способного, пожалуй, принести Бугасу титул почетного доктораРемиденума – и обеспечить пожизненное роскошное проживание в замке Клан…

Но самая манящая загадка – это та, что приходит последней. Икапитан тихо сатанел, вполуха слушая доносившуюся из соседней каюты самуюбудничную болтовню, перемежавшуюся долгим молчанием определенно лирическогопорядка. Он все еще искал связь меж загадочной смертью принцессы Делии,ошеломительным явлением толпе неведомо откуда вынырнувшего короля Хелльстада,разгромом ронерской «Черной благодати», неслыханным поведением коменданта портаи песнями на незнакомом языке, – но мозг уже погружался в здоровыйалкогольный сон, и последней связной мыслью было – «барон на кого-то чертовскипохож».