— Где Ник? Что-то я его давно не вижу.

— Он с Бредом Китченером были на электростанции. Я там тожебыл сегодня утром. Решил, что этим вождям нужен хотя бы один индеец, чтобы имкомандовать.

Матушка Абагейл хихикнула.

— Ты хороший парень, Ральф, ты знаешь об этом?

— И вы тоже, Матушка. Не в том смысле, что вы парень, но выпонимаете, что я хочу сказать. Но так или иначе, когда мы работали, подошелэтот парень Редман. Хотел поговорить с Ником насчет какого-то комитета.

— А что Ник ему ответил?

— Он исписал пару страниц, но все сводилось к тому, что длянего хорошо только то, что хорошо для вас, Матушка Абагейл.

— Я хочу только одного: жить свободной, как я жила всегда.Хочу иметь право высказывать свое мнение, когда придет время.

— Ну, все это у вас будет.

— Остальные думают так же, Ральф?

— Нет сомнений.

— Тогда все прекрасно. Настало время действовать. Людитолько ждут, когда им скажут, что надо делать.

— Тогда я могу начинать?

— Что начинать?

— Ник и Стью спросили меня, смогу ли я найти и запуститьпечатный станок, если они наладят электричество. Я только что зашел в школу иотыскал там огромный мимеограф. Хотят отпечатать семьсот плакатов. А нас здесьвсего-то четыреста.

— А еще девятнадцать стоят у ворот, и пока мы здесь с тобойболтаем, их хватит солнечный удар. Пойди и приведи их немедленно.

— Иду.

— Ральф…

Он обернулся.

— Напечатай тысячу, — сказала она.

На веранду взошел молодой человек. Сопровождавшая егоженщина осталась внизу. Молодой человек действительно оказался длинноволосым,но волосы у него были чистые. У него выросла уже довольно большаякрасно-золотистая борода, обрамлявшая сильное лицо со свежими морщинами околорта и на лбу.

— Так вы на самом деле существуете, — сказал он мягко.

— Я всегда так думала, — сказала она. — Я — АбагейлФримантл, но большинство здесь называют меня просто Матушкой Абагейл. Добропожаловать.

— Спасибо, — сказал он глухо, и она заметила, что он боретсясо слезами. — Я… мы так рады, что пришли сюда. Меня зовут Ларри Андервуд.

Она протянула руку, и он пожал ее совсем слегка, спочтительным страхом, и она почувствовала приступ гордости. Он словно думал,что в ней скрывается огонь, способный его испепелить.

— Вы… мне снились, — сказал он смущенно.

Она улыбнулась и кивнула. На веранду взошла женщина сфиалковыми глазами. Она смело посмотрела Матушке Абагейл в лицо.

— Меня зовут Люси Сванн. Рада с вами познакомиться. —Несмотря на то что на ней были брюки, она сделала небольшой реверанс.

— Рада, что вы пришли, Люси.

— Вы не будете возражать, если я спрошу… ну… — Она опустилаглаза и залилась краской.

— Сто восемь, — ответила Матушка Абагейл.

— Вы мне снились, — сказала Люси и в смущении отошла всторону.

После нее подошли женщина с темными глазами и мальчик.Взгляд женщины был серьезным и непроницаемым. На лице мальчика было написанооткровенное удивление. С мальчиком было все в порядке, но что-то в женщиневселило в нее ощущение могильного холода. «Он здесь, — подумала она. —  Онпришел под личиной этой женщины… ибо он может скрывать свое обличье истановиться волком… вороном… змеей…»

Но это не был он, это была просто женщина. Темный человекникогда не осмелился бы прийти к ней сюда, даже в чужом обличье. Это былапросто женщина — с выразительным, чувственным лицом.

Надин Кросс была в смятении. С ней было все в порядке, когдаони вошли во двор. С ней было все в порядке, когда Ларри разговаривал со старойледи. А потом ее охватило головокружительное чувство отвращения и страха.Старуха могла… могла что?

«МОГЛА ВИДЕТЬ».

Да. Она испугалась, что взгляд старухи может проникнутьвнутрь ее. Она испугалась, что старуха встанет с качалки и разоблачит ее.

Они смотрели друг на друга, и внутри каждой шевелились своизловещие страхи. Они оценивали друг друга. Миг этот был очень коротким, но импоказался нескончаемым.

«ОН ВНУТРИ НЕЕ — дьявольское отродье», — подумала ЭббиФримантл.

«Вся их сила сосредоточена здесь, — подумала Надин в своюочередь. — Она — это все, что у них есть, что бы они не думали по этомуповоду».

Джо забеспокоился и потянул ее за руку.

— Хелло, — сказала она тонким, мертвым голосом. — Меня зовутНадин Кросс.

Старая женщина сказала:

— Я знаю, кто ты.

Слова повисли в воздухе, и все удивленно посмотрели на них,пытаясь понять, что же происходит.

— Вот как? — тихо спросила Надин. И внезапно онапочувствовала, что Джо — ее последняя и единственная защита.

Она медленно вывела его вперед, как заложника. Его странныецвета морской волны глаза посмотрели на Матушку Абагейл.

Надин сказала:

— Это Джо. Вы его знаете?

— Если его зовут Джо, то меня — Кассандрой, — сказалаМатушка Абагейл. — И вы не его мать. — Она с облегчением опустила глаза намальчика, не в силах избавиться от странного ощущения, что женщина выиграла —она поставила между ними маленького паренька и тем самым помешала ей исполнитьсвой долг… о, но все произошло так внезапно, и она не была готова к этому!

— Как тебя зовут, паренек? — спросила она мальчика.

Мальчик сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.

— Он не скажет вам, — сказала Надин, положив руку ему наплечо. — Он не может. По-моему, он вообще не пом…

— ЛЕО! — неожиданно выговорил Джо ясно и сильно. — ЛеоРоквей — это я! Я Лео! — И смеясь, он прыгнул на руки Матушке Абагейл.

— Джо, — позвала Надин.

Джо слегка высвободился из объятий Матушки Абагейл иоглянулся на нее.

— Пошли. — Теперь она говорила, глядя Эбби прямо в глаза. —Она старая. Ты ее ушибешь. Она очень старая и… не очень сильная.

— По-моему, я достаточно сильна для того, чтобы подержать наруках такого паренька, — сказала Матушка Абагейл, но сама уловила в своемголосе какую-то странную неуверенность.