– Главное – не прекращать поиски, – с пылом проговорилаТаня, удивив Мэри Стюарт своей убежденностью, и добавила: – Пока еще не всекончено.

Каким-то образом Таня чувствовала, что брак подруги стоиттого, чтобы за него побороться. Недаром они с Биллом прожили вместе двадцатьдва года. Шутка ли! Но, с другой стороны, люди расстаются, прожив вместе и ещедольше. Если Мэри Стюарт так и не найдет его, то надо рвать – нечего продолжатьза него цепляться. Просто Таня не советовала ей так быстро сдаваться,поддавшись горю. А Билл, конечно, несправедлив, обвиняя жену в разразившейсятрагедии.

– К тебе это тоже относится? – спросила Мэри Стюарт. Подороге в гостиную, они миновали одну запертую дверь за другой – Танязаподозрила, что это спальни. – Насчет конца?

– Думаю, мой случай особый, – ответила Таня со вздохом.– Вероятно, брак с Тони с самого начала был ошибкой, и его вообще не стоилозатевать. Наверное, конец наступил раньше, просто я отказывалась смотретьправде в глаза, не понимала, каким несчастьем обернется для него вся эта грязь.Что ж, если он сходит от всего этого с ума, я ничего не могу поделать. – Она непереставала его любить, но со свойственной ей проницательностью признавала своепоражение. С самого начала их отношения строились на слишком зыбкой почве, чтоона давно понимала, но не желала признавать.

Подруги устроились в гостиной и долго беседовали. Черезнекоторое время Таня встала и отправилась принять ванну. В холле была небольшаятуалетная комната для гостей. Таня направилась туда, зажгла свет – и ахнула.

Она поняла, что ошиблась дверью и забрела в комнату Тодда,увешанную призами, картинками и памятными вещицами. Все здесь оставалось насвоих местах, словно он вот-вот вернется из Принстона.

– Я больше сюда не захожу, – прошептала Мэри Стюарт.

Таня вздрогнула и оглянулась: она не слышала, как МэриСтюарт подошла сзади. Взгляд подруги был таким затравленным, что Таняинстинктивно заключила ее в объятия. Напрасно комнату оставили нетронутой – онапревратилась в святилище Тодда. Одна мысль о близости этого храма должна быластать для матери невыносимой. На письменном столе стояла чудесная фотографияпарня с двумя школьными друзьями. Как похож улыбающийся Тодд на мать! Таня немогла удержаться от слез.

– Мэри Стюарт... – пробормотала она, видя, что глазаподруги тоже наполняются слезами. – Прости меня! Я открыла не ту дверь, я нехотела...

Мать парня улыбнулась ей сквозь слезы и сделала шаг назад.Стоя рядом с Таней, она не спускала взгляда с фотографии на столе.

– Он был такой хороший, Танни... Чудесный мальчик!Всегда поступал правильно, всегда блистал. Все хотели ему подражать, все еголюбили... – Слезы медленно катились по ее щекам. Тане казалось, что юноша сфотографии сейчас заговорит или появится в своей комнате. Увы, обе знали, чтоэтого не произойдет.

– Да. Отлично его помню. Он был так похож на тебя, –тихо проговорила Таня.

– Все еще не верю, что это произошло.

Мэри Стюарт присела на кровать. Она не появлялась здесь ссамого Рождества. В Сочельник пришла сюда, упала на кровать сына, обняла подушкуи прорыдала несколько часов. А позже не посмела признаться Биллу, что была вкомнате Тодда, – муж считал, ее лучше запереть. Когда она спросила, какпоступить с вещами Тодда, Билл разрешил ей действовать по собственномуусмотрению. У нее же не хватило духу что-либо отсюда вынести.

– Может, тебе лучше убрать его вещи? – грустнопредложила Таня. Она догадывалась, как тяжело это будет, но полагала, что вконце концов принесет пользу. Возможно, правильнее было бы вообще продать этуквартиру. Но посоветовать такое она не осмелилась.

– У меня не поднялась рука, – ответила Мэри Стюарт. –Не могу. – От мысли о сыне, жившем здесь, слезы потекли по ее щекам ручьями. –Я так по нему горюю... все мы горюем. Билл помалкивает, но я-то знаю, что и емубольно...

Она знала, как известие сразило Алису. Однажды она видела,как та заглянула в комнату брата. Мать догадывалась, почему дочь хочет остатьсяв Париже. Никто не стал бы ее за это винить. Дома у нее разрывалось от горясердце, и искать утешения было не у кого. Ни мать, ни отец не оправились отудара.

– Ты не виновата, – твердо произнесла Таня, обнимаяподругу и глядя ей в глаза. У Мэри Стюарт мелькнула мысль, что она забрела сюдане по ошибке. – Пойми, не виновата! Когда он принял решение, ты уже не моглаего остановить.

– Как же я проглядела, что с ним творилось? Я так еголюбила и оказалась настолько слепа! – Мэри Стюарт знала, что никогда не проститсебе случившегося.

– Мальчик вырос и имел право на секреты. Он не хотел,чтобы ты знала, иначе сказал бы. Ты не могла знать всего, даже того, чтотворится в душе собственного ребенка. Поверь! – Сама Таня не могла ипредставить себе, как Билл мучил жену весь истекший год, не позволяя ейрасстаться с чувством вины. Наоборот, он убеждал ее в этом чувстве – своимипоступками, молчанием...

– Я обречена на чувство вины, – грустно молвила МэриСтюарт, но Таня не выпустила ее из объятий, полная решимости извлечь подругу избездны горя. В этом и состоит дружба. Иначе Мэри Стюарт долго не выдержит.

– Ты не имела тогда для него никакого значения, – тихопроизнесла она жестокие, ранящие слова. – Как бы ты его ни любила, для негооказалось важнее другое. У него была собственная жизнь, свои друзья, мечты,разочарования, беды. Как бы ты ни хотела, ты бы не смогла заставить его делать то,чего ему не хочется, и не делать того, что хочется. Другое дело – если бы онсам к тебе прибежал, умолял его остановить... Но он никогда бы так не поступил:он был слишком погружен в себя – совсем как ты сейчас. – Таня говориласерьезно, как никогда, понимая, что подруге нужны именно эти слова.

– Я бы ни за что так не поступила, – возразила МэриСтюарт, прикованная взглядом к фотографии сына, – казалось, мать спрашиваетего, почему это случилось. Впрочем, все давно знали ответ. Все до смешногопросто.

Девушка, которую он любил четыре года, погибла вавтокатастрофе на обледенелом шоссе в Нью-Джерси, и Тодд четыре месяца пребывалв непрекращающейся депрессии. Никто не догадывался о силе его страданий, егоотчаяния после гибели любимой. На Пасху он вроде бы повеселел, и все решили,что Тодд начал приходить в себя. Но никто не догадывался, что он тогда,вернувшись в Принстон, принял страшное решение. Как близки в те дни были мать исын! Они долго гуляли в парке, беседовали на философские темы, смеялись, он дажезатрагивал, пусть в общих чертах, свое будущее и признался, что теперь верит ввечное счастье. И в первую же ночь после возвращения из дома его получил –покончил с собой за две недели до двадцатилетия в своей комнате в Принстоне.

Его нашел парень, живший по соседству; пришел о чем-топопросить и обнаружил Тодда в постели спящим. У парня сразу же возниклиподозрения – он его осмотрел, попытался сделать искусственное дыхание, потомвызвал пожарных и полицию. Как выяснилось, Тодд пролежал к этому времени мертвымнесколько часов.