Но Лавиния уже не слышала. Едва перебирала ногами. А уйти надо было подальше. И лучше до утра. На месте, где недавно побывала Сцинка, образовалось два трупа. Не поймали — не виновата, так что…

Понемногу Лавинии становилось лучше. Сцинка понимала, что подругу не утащит. Поэтому, прикинув, откуда должен появиться Ксандро, решила дождаться его и перехватить. Пришлось сделать крюк, идти вдоль разлома к стройке. Вышло так, как Сцинка предполагала: она встретила возвращающегося, заплутавшего Ксандро. Правда, в сопровождении того самого посыльного, видимо.

Посыльного Сцинка сняла одним выстрелом. Винтовку свою она заранее выкопала, оставив Лавинью отдыхать с вещами на месте. Ксандро, испугавшись, бросился было бежать. Пришлось пару раз пальнуть по ногам. Аккуратно, чтоб не ранить, конечно же. Любовник Мадам упал ничком в песок.

Сцинка подошла. Разговаривать с ним не хотела. Пообещав пристрелить, если что, привела к Лавинии. Та от радости взвыла. Алиша отвернулась. А потом приказала Ксандро подругу тащить.

У Лавинии сразу и силы нашлись идти самой. И вообще, расцвела Мадам, как роза в пустыне. Хотя, Пустынная Роза — совсем другая женщина.

Алиша простилась с влюблёнными у стен Крансвена. В городе ей пока делать нечего. С её заказом необходимо подождать. Момента, когда нужная особа окажется в нужном месте.

А так как простаивать без дела Алиша не любит, она решила уйти подальше на Север. Зализать раны, поправить здоровье. А заодно посмотреть, о чём таком ей говорил Рон. Да и… если её всё ещё пытаются убить, лучше петлять в пустыне. Без цели, без плана. Любой заказ может быть ловушкой, а на кону очень большие деньги.

И Алиша ушла на Север.

То, что Алиша увидела, никак не согласовывалось с её пониманием о мироустройстве. В их отдельно взятом государстве, по крайней мере.

В общем-то, всё всегда было довольно просто — Север: благодатная сторона. Столица именно там, крупные города, культура, люди, земледелие.

Юг — пустыни, камни и рабы. Несколько городов вроде Крансвена. Разбросанные вокруг этих городишек селения. И перевалочные пункты, само-собой. Вроде Варров и Линнея. Южная граница — это не весь разлом. Да, он тянется вдоль границы. Считается, та проходит как раз посередине. Так что, каменоломни — собственность южан.

Ценных пород здесь нет. Ценного производства — тоже. Люди? Что люди, обслуживают сами себя, как могут. Налоги платят в городскую казну. А как эти деньги тратит город — Алиша представляет. Большая часть уходит в Столицу.

Так почему же она видит… это?

На сколько хватает глаз, тысячи человеческих муравьев стягивают к возводимой стене камни. Это место — переход, самое узкое. Здесь проходит условная граница Севера и Юга. Слева и справа возвышаются горы. И всё же — открытое пространство, перешеек — это около шестисот миль. Сколько же нужно рабочих и камня?

Алиша задумалась — точно ли только на стройку южного замка сгоняются рабы? Случаи пропажи людей в пустыне участились. Но здесь разлома нет, рабы, как мухи, не дохнут.

Отсюда до Крансвена около десяти дней пути. Не может быть, чтобы горожане не знали о возводимой стене. Конечно, незачем им путешествовать в Столицу и северные города. Но торговцы должны знать.

Рон её предупредил… Чего им всем стоит ждать? Северная часть Империи от чего-то отгораживается.

Сцинка подошла к рабочим. Заприметила главного на участке. Такой разговаривать не станет. Надо бы кого попроще… Пока она выбирала нужного человека, добралась до стены. Самым оживлённым, бойким местом был переход на ту сторону. Дежурила охрана. Толпа злилась, но робела. Охраны было много.

«Всё интереснее и интереснее» — покачала головой Сцинка. Вклинилась в толпу, заняла очередь, спросила у впереди стоящих, по виду напоминавших ремесленников.

— И давно стена?

— Откуда взялась, девка? Уже несколько лун как строят, — отозвался один. Алиша по его скарбу поняла, башмачник.

— Нездешняя, твоя правда. А сам?

— Так из Анкора.

— Идёшь в Столицу?

— Куда мне, испытывать судьбу… лишь бы границу перейти.

— Боишься чего?

— Так, южан.

— Чего их бояться? — напряглась Сцинка.

— Нет у них ничего, сидят на камнях. Попрут скоро на нас, как саранча.

— Ты её видел, саранчу ту? — посмеялся кто-то. Башмачник в сердцах махнул рукой.

— Голод у них. Помяни моё слово, попрут.

— Так если они южане, то ты кто? Сам-то с этой стороны, не с той!

— Скоро буду с той! — огрызнулся ремесленник. Ему тут же ответил полный мужик с детьми, вьющимися в ногах, у тюков, и с такой же полнотелой женой.

— Ещё не всех туда пускают. Сунешься со своим рылом, а рылом-то и не вышел!

Отпрыски, жена и несколько стоящих рядом захохотали. Сцинка криво улыбнулась. А она, интересно, пройдёт?

— Разрешение, что ли, какое надо?

— Разрешение или нет, а документы должны быть. И профессия. А если профессия сомнительная, так и вовсе надо рекомендацию.

— Это Императора такое распоряжение?

Башмачник смутился, посмотрел недоверчиво.

— А ты сама-то что? А то всё спрашиваешь, да спрашиваешь! Чем занимаешься?

Он и остальные из очереди начали разглядывать Сцинку, стоящие поодаль — коситься. На кого она похожа? Не на крестьянку точно. Да и городские женские профессии на Алишу не примеришь. Не прачка она — у тех истертые пальцы и ногти, распухшие руки. Не с фабрики работница, не базарная торговка, не нянька, не швея.

— Твоё какое дело? Не поймёшь ты… — Сцинка оглядела толпу. — Дело честное, на том твой интерес пусть и закончится. А что же, Императора нынче и упомянуть нельзя?

— Так если война же? — шепнул кто-то. Сцинка повела взглядом, не успела заметить, кто.

— Север с Югом схлестнётся, помяни мои слова, — продолжил разговорчивый башмачник.

— С чего бы война? — удивилась Сцинка. Но никто не ответил.

Вот это новости! А, главное, в Крансвене тишина. Или… Лавинья говорила, что джентльменов меньше стало в разы. Переезжают господа в срочном порядке? Как же так, путаться с Смотрителем и не знать? Надо бы Алише, как вернётся, хорошенько выпытать всё у Лавинии.

А что же Новый Император? Зачем тогда он строит замок у самой южной границы? Недалеко от развала… Для кого? Неужели только для «Неё»?

Сцинка попробовала сопоставить факты. Убить ей нужно «Её». Саму. Ту самую женщину. И «та самая» объявится в новом замке. А ещё… никто никогда не видел её лица.

Сцинке не нужно смотреть в лицо, чтобы убить. Но хорошо бы знать точно, что перестало биться сердце.