оптимизма, но то, как были настроены солдаты, ставило все точки над «и» – что-то было не так. Что-то плохое должно было случиться. Что-то связанное с детьми.

– Где Странник? – шепнул на ухо Алексу Сэм.

– Не знаю. Мы ждали вас. Когда появились эти, – мальчик кивнул в сторону, – он… Будто в землю провалился.

– А они что-то сказали тебе?

– Спросили один ли я? Я сказал нет. Думал, раз они солдаты Республики, значит, помогут нам. Попросили отдать автомат. Какой я дурак. Поверил им. А потом Бейл наставил мне пистолет в лицо.

– Отставить разговоры! – скомандовал солдат, пройдя рядом.

После сада, распахнув огромные деревянные двери с золотыми ручками, процессия зашла в зал с массивными колоннами. Вот тут-то всё и стало понятно, почему эти войска не воюют с монстрами и зачем здесь находятся – они просто выживают, так же, как и дети.

Разместили костры в центре зала, где некогда возвышался памятник бывшего президента Республики; поставили на веранду, которая была видна через закоптевшее окно, тазики и ведра, чтобы собирать дождевую воду; сбрасывали все отходы в одну из комнат, на двери которой мелом было написано «Тубзик»; держали большую клетку из металлических прутьев в углу. Туда детей и затолкали.

Бейл велел солдатам снять шлемы, отложить оружие. Президент встал на собранный из стопок книг пьедестал и развел руками, веля всем замолчать и слушать только его:

– Сегодня еще один день, когда мы можем смело заявить, что Республика существует и будет существовать! Мы сражаемся с морбами вот уже полгода! За эти полгода мы потеряли много храбрых и сильных солдат! Я уверен, что наша победа не за горами! Но сегодня, сегодня судьба принесла нам еще один подарок! Детей! Одну девочку и трех мальчиков! По-моему, каждый из нас знает, что это значит!

– Еда! – вскрикнули солдаты, и дрожь пошла по телу Сэму.

– Еда! Настоящее мясо! Не просто еда, еще и девочка! Девочка, которая будет разделена между нами поровну!

Мальчики вместе посмотрели на Сабину. Они умрут быстро и безболезненно, но она… её будут насиловать двадцать взрослых мужчин.

«Маленькую девочку! И после этого разве осталось хоть что-то хорошее в этом мире? Господи, пусть всех этих людей сожрут монстры!».

Но на лице Сабины, Сэм не заметил, ни страха, ни ужаса. Даже сейчас она олицетворяла только мужество и стойкость.

– Разводите костер, ставьте музыку погромче, доставайте алкоголь! Сегодня будет пир, мои братья!

– Тысячу шестисот! – выкрикнул неожиданно Алекс. – Вечная слава Фаланги!

Все солдаты повернулись к клетке, а Бейл бросил уничтожающий взгляд своим единственным глазом на мальчика.

«Пароль Фаланги, который сказала София Натану. Может сработать».

– Ахахахаха, – отдался эхом по залу смех Бейла.

«Не сработало».

– Неужели вы всерьез думали, что пароль Фаланги сможет вам помочь? Я новый президент Республики, и Фаланги больше не существует! Теперь вы принадлежите мне!

– Мы должны попасть на вокзал «Иллик», чтобы найти воздушный замок! – закричал теперь Дин.

Смеялись теперь все солдаты. Бейл даже присел на корточки из-за смеха и чуть было не упал со стопок книг:

– Воздушный замок?! Ахахахаха! Воздушный замок, братья! Воздушный, за ноги его, замок! Вот это бред! – Бейл резко стал серьезным и стоящие в зале прекратили смеяться. – Нет никакого воздушного замка. Вы всего лишь еда для нас, великих солдат новой Республики. Вы ничто и спасенья никогда не найдете.

– И, по-вашему, вы солдаты новой Республики? – Сэм сказал это тихо, грубо тем самым голосом, который никогда не мог контролировать и которым в нём говорил другой человек. – Кучка людей, которые вооружились и думают, что сражаются с морбами – вот кто вы. Вы не сражаетесь с ними. Это мы с ним сражаемся. Мы и те, кто еще не потерял надежду. А вы уже её потеряли. В алчности и в безумии. Вы не помогаете никому и стараетесь только ради себя. Мне вас не жалко. Пусть уж морбы сожрут меня, но только вместе с вами.

Сабина посмотрела на мальчика тяжелым взглядом, который был благодарен за сказанные слова. Но их сказал не Сэм, а тот, другой человек, внутри него. Они друг друга поняли. Поняли, что не выберутся.

– Приготовить всё! – отдал приказ Бейл, будто никто ничего ему не говорил. – Сегодня нас ждет пир!

Солдаты поддержали президента выкриками и радостными воплями. Вот так и строится новая Республика на костях детей.

Все были заняты чем-то своим, делили обязанности, обсуждали, кто какую часть будет есть. Никому не было дело до криков детей. Только один солдат подошел к клетке, ударил по ней сапогом и велел всем замолчать. Возможно, он был прав. Не было смысла убивать себя раньше времени – лучше насладиться последними минутами жизни вдоволь. Поговорить о чем-нибудь по душам, сказать что-то хорошее.

Костры вскоре осветили весь зал. Солдаты рубили деревья в саду и тащили всё быстрее и быстрее. Кто-то подключил граммофон, и громкий голос пел какие-то слова «о человеке, который продал мир». Слова этой песни заставляли задуматься о том, что происходили сейчас.

Будь эти люди хоть немного благоразумными, то всё было бы иначе. Все эти взрослые считают, что они самые умные, считают, что каждый умнее другого, но на деле всё как раз наоборот. Если бы власть в мире была в руках детей, то всё было бы иначе. Дети бы точно знали, что силы и деньги, потраченные на войну, могли бы спасти мир от монстров. Дети бы точно знали, что война никому не нужна. Дети бы точно знали, что такое боль, потому что взрослые видят её столько, что забывают о ней и постепенно привыкают. Привыкают жить в мире полном страданий и войн. Но ведь дети такого мира не видели. Дети не видели разрушений и смерти. Вот поэтому они и лучше взрослых – потому что их чувства искренни. Они не лгут и не бывают плохими. Они ими становятся.

Смотря на взрослых, которые убили в себе всё добро, дети ровняются с ними, ставят их в идеалы. Своих родителей, старших братьев и сестер, героев комиксов и видеоигр, и чем взрослее они становятся, тем больше становятся похожими на свои идеалы. Становятся ими. И начинают думать, что теперь они лучше всех. Что теперь они стали умнее. Но это не так. Умным и непорочным человек рождается, но стоит ему заговорить, как круг вновь замыкается. Язык приводит нас всех к тому, чем мы становимся. Наш собственный язык – это мы, не наша внешность, не то, что у нас в душе, а то, что мы говорим.

Так и рождаются