Наступило короткое молчание, затем раздался мягкий шипящийголос Номера Первого:

– Отлично! Деньги вы получите. Борис, займитесь этим.

– Через американских ирландцев и мистера Поттера, какобычно? – спросил Борис.

– Думается, дело выйдет, – произнес некто с заатлантическимакцентом. – Хотя должен сразу предупредить: нынче все ой как не просто.Сочувствующих все меньше, и все чаще раздаются голоса, требующие оставитьирландцев в покое – пусть, дескать, разбираются сами без вмешательства Америки.

Ответил Борис, и Томми почудилось, что он пожимает плечами:

– Какое это имеет значение, ведь на самом деле деньгипоступают не из Штатов, просто банк американский.

– Главная трудность с доставкой оружия, – сказал шинфейнер.– Деньги доходят без особых хлопот… Благодаря нашему здешнему коллеге.

Еще один голос (по мнению Томми, он принадлежал высокомувластного вида человеку, чье лицо показалось ему знакомым) произнес:

– Ну и буча поднялась бы в Белфасте[39], если бы они могливас услышать!

– Следовательно, с этим пока все, – прошипел Номер Первый. –Теперь о займе для английской газеты: вы об этом позаботились, Борис?

– Да.

– Отлично. Если потребуется, Москва пришлет ноту протеста.

Наступила тишина, которую нарушил четкий выговор немца:

– Мне поручил… мистер Браун кратко ознакомить вас ссообщениями от разных профсоюзов. От горняков – более чем удовлетворительные.Железные дороги даже приходится сдерживать. Туго поддается профсоюзмашиностроителей.

На этот раз тишина была долгой, слышалось лишь шуршаниебумаг да отдельные пояснения немца. Затем Томми услышал легкое постукиваниепальцев по столу.

– Ну, а дата, мой друг? – спросил Номер Первый.

– Двадцать девятое.

– Не слишком ли скоро? – засомневался русский.

– Пожалуй. Но так постановили профсоюзные лидеры, авмешиваться слишком уж явно нам нельзя. Надо создать видимость, будто вседелается по их собственной инициативе, без чьего-либо давления.

Русский негромко засмеялся, словно его что-то позабавило.

– Да-да, – сказал он. – Совершенно верно. Они не должнызнать, что мы используем их в наших собственных интересах. Они честные люди,потому мы ими так дорожим. Как ни парадоксально, совершить революцию безчестных людей невозможно. Народ сразу чует мошенников. – Он помолчал, а затем сявным удовольствием повторил: – В каждой революции участвовали честные люди.Впоследствии от них быстро избавлялись. – В его голосе прозвучала зловещаянота.

– Клаймса надо убрать, – проговорил немец. – Он слишкомпроницателен. Этим займется Номер Четырнадцатый.

Послышалось хриплое бормотание:

– Будет сделано, хозяин! – Затем с сомнением: – А если менясцапают?

– Мы гарантируем вам лучших адвокатов, – невозмутимо ответилнемец. – Но в любом случае вас снабдят перчатками, на которые нанесен слепок сотпечатков пальцев громилы-рецидивиста. Вам нечего бояться.

– Да я ничего и не боюсь, хозяин. Ради великого дела! Мы ещепобеседуем с богатенькими, так что улицы утопнут в крови! – свирепо смаковалон. – Мне уж и по ночам снится, как в сточные канавы сыплются жемчуга ибрильянты, – хватай все, кому не лень.

Томми услышал скрип отодвигаемого кресла, затем Номер Первыйсказал:

– Значит, все на мази. Мы можем не сомневаться в успехе?

– Да… по-видимому. – Но в голосе немца не было прежнейуверенности.

Интонация Номера Первого стала неожиданно жесткой:

– Что-то сорвалось?

– Ничего, но…

– Но что?

– Да профсоюзные лидеры. Без них, как вы сами сказали, мыничего делать не должны. И если они не объявят двадцать девятого всеобщуюзабастовку…

– И почему же они ее не объявят?

– Вы ведь сами сказали, что это честные люди, и, как мы нистарались скомпрометировать правительство в их глазах, они, возможно, все ещеему доверяют.

– Но они сами…

– Да-да, конечно, они непрерывно его поносят. Но в целомобщественное мнение склоняется на сторону правительства, а против общественногомнения они не пойдут.

Русский опять принялся барабанить пальцами по столу.

– Говорите конкретней, друг мой. Мне дали понять, чтосуществует некий документ, который гарантирует успех.

– Совершенно верно. Если этот документ представитьпрофсоюзным лидерам, то считайте дело сделано. Они опубликуют его по всейАнглии и без колебаний станут на сторону революции. Уж тогда-то правительствопотерпит полный и окончательный крах.

– Так чего же еще вам не хватает?

– Самого документа, – ответил немец без обиняков.

– А, так, значит, он не у вас? Но вы хотя бы знаете, где он?

– Нет.

– Кто-нибудь еще знает?

– Один человек… быть может. Мы даже в этом не уверены.

– Кто именно?

– Одна девушка.

Томми затаил дыхание.

– Девушка? – Русский презрительно повысил голос. – И вы не всостоянии заставить ее говорить? Мы в России умеем развязывать девушкам языки.

– Это не тот случай, – угрюмо ответил немец.

– Что значит, не тот? – Помолчав, он продолжал: – Где онасейчас?

– Кто? Девушка?

– Да!

– Она в…

Но больше Томми ничего не услышал. На его голову обрушилосьчто-то тяжелое, и он провалился во тьму.

Когда Томми отправился выслеживать Виттингтона и егонапарника, Таппенс только отчаянным усилием воли заставила себя не кинутьсявслед. Однако, взяв себя в руки, она утешилась мыслью, что ее логическиерассуждения подтвердились. Эти двое, несомненно, вышли из квартиры на третьемэтаже, и тонюсенькая ниточка в виде женского имени «Рита» вновь навела МолодыхАвантюристов на след похитителей Джейн Финн.