Ну, а что дальше? Таппенс не терпела бездействия. ПомочьТомми в его нелегком положении она не могла и чувствовала себя совершеннонеприкаянной. Подумав, она вернулась в вестибюль «Саут-Одли». Там мальчишкалифтер чистил латунные завитушки и, почти не фальшивя, с энтузиазмомнасвистывал последнюю модную песенку.

Он оглянулся на Таппенс. Она все еще сохраняла мальчишечьиповадки, которыми отличалась в детстве, и умела отлично ладить с подростками.Между ними мгновенно возникла взаимная симпатия. Ей пришло в голову, что совсемнеплохо обзавестись союзником во вражеском лагере.

– Ну что, Уильям? – начала она бодрым тоном больничнойсанитарки. – Все блестит?

Мальчишка ухмыльнулся в ответ.

– Альберт, мисс, – поправил он.

– Альберт так Альберт, – сказала Таппенс и стала сзагадочным видом озираться по сторонам, так усердно, что Альберт просто не могэтого не заметить. Потом наклонилась к нему и перешла на шепот: – Мне надо стобой поговорить, Альберт!

Альберт тут же забыл про свои завитушки, рот у него слегкаприоткрылся.

– Вот, смотри! Знаешь, что это такое?

Эффектным жестом Таппенс отогнула лацкан жакета и показалаему эмалевый значок. Она рассчитывала, что Альберт видит его впервые (иначе изее затеи ничего бы не вышло), поскольку значок был заказан архидьяконом впервые дни войны для добровольцев его прихода. Наличие значка на жакете Таппенсобъяснялось просто: два дня назад с его помощью она прикрепила бутоньерку клацкану костюма. Глаз у нее был зоркий, и она успела заметить уголокпотрепанного детективного романа, торчащий у мальчишки из кармана. Заметила онаи то, как широко открылись его глаза, значит, она избрала верную тактику, ирыбка вот-вот попадется на крючок.

– Американская сыскная полиция! – прошипела Таппенс.

И Альберт клюнул.

– Черт! – прошептал он в упоении.

Таппенс кивнула ему с многозначительным видом и доверительнопоинтересовалась:

– Знаешь, кого я пасу?

Альберт еще больше вытаращил глаза и восхищенно произнес:

– Кого-то из жильцов?

Таппенс кивнула и ткнула пальцем вверх.

– Квартира двадцать. Называет себя Вандемейер. Вандемейер!Ха-ха-ха!

– Аферистка? – осведомился Альберт, засовывая руку в карман.

– Аферистка? Еще какая! Рита-Рысь. Ее так в Штатах называют.

– Рита-Рысь, – повторил Альберт, тая от блаженства. – Прямкак в кино.

Он не ошибся. Таппенс была большой поклонницейкиноискусства.

– Энни всегда говорила, что она из таких, – продолжалмальчик.

– А Энни – это кто? – небрежно спросила Таппенс.

– Да горничная. Она сегодня уволилась. А сколько раз,бывало, мне твердила: «Помяни мое слово, Альберт, за ней, того и гляди, явитсяполиция». Так прямо и говорила. А красотка она что надо!

– Да, красивая дамочка, – легко согласилась Таппенс. – Дляее ремесла это полезно, можешь не сомневаться. Да, кстати, изумруды она носит?

– Изумруды? Зеленые такие камешки?

Таппенс кивнула.

– Из-за них мы ее и разыскиваем. Старика Рисдейла знаешь?

Альберт мотнул головой.

– Питера Б. Рисдейла, нефтяного короля!

– Вроде слыхал.

– Это его стекляшечки. Самая лучшая коллекция изумрудов вмире. Стоит миллион долларов.

– Ух ты! – восхищенно охнул Альберт. – Ну, прям кино.

Таппенс улыбнулась, довольная произведенным эффектом.

– Только прямых доказательств мы еще не раздобыли. Но она унас на крючке. И, – она выразительно подмигнула, – уж теперь ей от нас неулизнуть.

Альберт в ответ восторженно пискнул, не в силах ничегосказать.

– Только, приятель, никому ни слова! – предупредила Таппенс,оставив шутливый тон. – Может, я зря тебе доверилась, да только мы, в Штатах, сходу понимаем, на кого можно положиться – на таких вот ловких надежных парней.

– Да я никому ни словечка, – поспешно заверил ее Альберт. –А помощь вам не требуется? Ну, там следить или еще что?

Таппенс притворилась, что обдумывает его предложение, потомпокачала головой.

– Пока нет, но буду иметь тебя в виду, приятель. А что этоты говорил про горничную, которая увольняется?

– Энни? У них настоящий скандал вышел. Как Энни говорит:«Прислуга теперь в цене, так что извольте уважать». А если она язык держать неумеет, так пусть-ка попробует найти себе новую дурочку!

– Не найдет? – задумчиво повторила Таппенс. – Ну, не знаю…

Ее осенила блестящая мысль, и после минутного раздумья онахлопнула Альберта по плечу.

– Знаешь, приятель, мне пришла одна мыслишка. Почему бы тебене сказать им, будто у тебя имеется двоюродная сестра… или не у тебя, а утвоего приятеля… сестра, которая ищет место. Усек?

– Угу, – мгновенно среагировал Альберт. – Положитесь наменя, мисс, я это в два счета устрою.

– Молодец! – одобрительно сказала Таппенс. – И добавь, что кработе она может приступить сразу же. Если все будет о'кей, дашь мне знать, изавтра к одиннадцати я явлюсь сюда.

– А где мне вас найти, если дело выгорит?

– В «Ритце», – лаконично ответила Таппенс. – Фамилия Каули.

Альберт с завистью поглядел на нее.

– Выгодная, значит, работенка у сыщиков?

– Да, ничего, – отозвалась Таппенс. – Особенно когда счетаоплачивает старик Рисдейл. Но не горюй, приятель, если дело сладится – за мнойне заржавеет.

На этом Таппенс простилась со своим новым союзником иудалилась энергичной походкой, весьма удовлетворенная результатами своейдеятельности.

Однако нельзя было терять ни минуты. Она немедленновернулась в «Ритц» и отослала короткую записку Картеру. Затем, поскольку Томмиеще не вернулся, – чего и следовало ожидать, – она отправилась по магазинам.Экспедиция эта (с перерывом для чая с пирожными) длилась почти до половиныседьмого, и в отель она вернулась усталая, но довольная своими приобретениями.Сначала она посетила дешевый универмаг, потом – несколько магазинчиков,торгующих подержанными вещами, а завершила день в шикарном парикмахерскомсалоне.