…Они попросили напиться, и старик принес им воды. Новенькоепластиковое ведерко, полное до краев прозрачной воды. Но они с Вильчуромслужили тут уже второй год, навидались всякого, и Сварог, коверкая чужой язык ипомогая себе жестами, предложил: сам, мол, сначала отпей. По старшинству.Старик обеими руками поднял ведерко к лицу, непроницаемому, отрешенному,восточно-загадочному, но в глазах, должно быть, мелькнуло что-то, потому чтоВильчур, ухватив за руку одного из стоявших тут же стариковых внучат, другойперехватил ведерко, мотнул старику головой: нет, пусть-ка он…

И тогда старик, не меняясь в лице, но наверняка предвидядальнейшее, выплеснул воду на пыльную каменистую землю. Все было ясно, какперпендикуляр, и Вильчур, не снимая автомата с плеча, выпустил короткуюочередь, «семьдесят четвертый» зло тявкнул, подпрыгнув на ремне, и старикмедленно опустился прямо на темное влажное пятно, бачата брызнули во всестороны, а в деревне была засада, конечно…

Этот случай как раз и напомнило Сварогу лицо доктораМолитори. Он молча ждал, не отводя взгляда. Доктор произнес вежливо, но твердо,чеканя слова:

– Боюсь, что ошибаетесь именно вы, милорд. Вы – лордСварог, граф Гэйр. У вас есть замок и все прочее, приличествующее человекувашего сословия и принадлежащее именно вам. Вам отведено соответствующее местов обществе. Разумеется, сами вы вправе считать себя кем угодно, это,собственно, ваше личное дело. Не следует лишь делиться этими мыслями с кем быто ни было. Ради вашего же блага в первую очередь. Вы – лорд Сварог, граф Гэйр.И вы останетесь им навсегда, так как некие процессы необратимы и возврата вкакое-либо иное состояние быть не может. Нравится вам это или нет. Нравится мнеэто или нет. Хотим ли мы с вами этого или нет. Надеюсь, милорд, я выразилсядостаточно ясно и все расставил по своим местам?

– Безусловно, – кивнул Сварог. И добавилпреувеличенно вежливо: – Я просто боялся, как бы не случилось какого-нибудьнедоразумения, ошибки, потому и поспешил вас предупредить, как честный человек,что я вовсе не тот лорд и граф, за которого вам было угодно меня принять…

Он замолчал и остался собой чрезвычайно доволен – никогда быне подумал, что умеет так краснобайствовать.

– Ни о каком недоразумении или ошибке не может быть иречи, – сухо сказал доктор.

– Нравится вам это или нет… – бросил Сварог.

– Совершенно верно. Приватным образом могу вампризнаться, что мне это ничуть не нравится.

– Что именно?

– Очень многое, – отпарировал доктор Молиторибесстрастно. – Очень многое, знаете ли.

Он отвернулся и склонился в поклоне – в комнату вошли двое.Прошествовали с величавостью цирковых слонов. Сварогу поневоле захотелосьщелкнуть каблуками – они держались с холодной властностью высоких чинов,ставшей привычной, как вторая кожа, и представляли, несомненно, армию.Одинаковые бирюзовые с черным костюмы, одинаково расшитые золотыми дубовымилистьями. У каждого на левом плече торчит пышный золотой султанчик, похожий нагеоргин. Одинаковые мечи в черных ножнах с золотыми накладками-драконами иэфесами, усыпанными зелеными камнями. Почти одинаковые наборы орденов – толькоу того, что с усами, еще и сине-желтый бант на правом плече, приколотый крукаву мундира золотой брошью в виде короны. Даже лица одинаковые, холеные ивысокомерные, пожалуй, даже не генеральские – маршальские. Точно, маршальские,подумал Сварог, вон сколько понатыкано на орденах бриллиантов и прочихсамоцветов, куда там дорогому Леониду Ильичу… У этих даже лампасы золотые, а унас Гречко так и не додумался…

Оба золотоносных вельможи разглядывали Сварога с минамигенштабистов, узревших на улице пьяного прапорщика стройбата. Но и снескрываемым интересом. Он не знал, как держаться, поэтому стоял «вольно»:во-первых, они ему не начальство, во-вторых, раз уж он сам лорд и граф…

Тот, что с усами, полуобернулся к доктору:

– Итак?

Сварог ему даже позавидовал: вельможа ухитрился вложить вкоротенькое словечко массу разнообразнейших оттенков и нюансов. Тут тебе иснисходительное превосходство, и тень барской фамильярности, и многое другое.Доктор, даром что советник и вице-камергер, являл фигурою неизъяснимоепочтение. Он поклонился еще ниже:

– Милорд, граф Гэйр согласился со мной, что являетсялордом и графом…

– Во-от как? – небрежно бросил усатый. – Иэто единственное достижение, которым вы можете похвастать после столь долгих иусердных трудов?

На доктора жалко было смотреть. Сварог, так ничего и непонявший, тем не менее сделал вывод, что доктор, весьма похоже, потерпел некуюкатастрофическую неудачу. Обещал несказанно больше, чем сделал. Даже жальвице-камергера, право слово. Сразу голову отрубят или бросят в яму к медведям?Эти могут, ох могут…

– Высокий герцог, определенные успехи… – лепеталдоктор. – Владение оружием…

– Неужели? – наигранно удивился герцог. –Столь высокие достижения? Гей!

Сварог, уловив краем глаза быстрое движение, отпрыгнул. Двасубъекта в черном, неведомо когда вошедшие, надвигались на него с обнаженнымимечами, пригибаясь, разведя локти, пошевеливая усами и скаля зубы. Физиономии уобоих были весьма мерзкими. Сварог нерешительно взялся за меч.

– Вот-вот! – подбодрил усатый. – Ну-ка!

Сварог выхватил меч, как раз вовремя – субъекты в черномбросились на него, клинки сверкнули у самого лица. Звон стали, хриплое дыхание…Они хорошо дрались, без дураков, на полном серьезе, но Сварог, что удивительно,им ничуть не уступал и даже ухитрялся сдерживать обоих. Он вовсе не чувствовал,будто кто-то им управляет, будто его телом движет неведомая сила. Он делал то,что умел. И знал, что в состоянии убить обоих, – вот только сможет ли?Вместе с обретенным неведомым образом умением он отнюдь не приобрел сноровкихладнокровно вонзить клинок в живое тело. Так ему убивать не приходилось. Да икомната была самая мирная.

– Убивать не обязательно! – словно прочитав егомысли, командным тоном крикнул усатый герцог. – Кончайте схватку, какхотите, только – не убивать! Ну!

Сварог поднажал – и один меч улетел в угол, а его владелец,зажав ладонью глубокую царапину на плече, нанесенную концом клинка, исчез задверью. Со вторым Сварог решил не торопиться. Ему вдруг стало любопытнопосмотреть на собственное, вновь обретенное мастерство, определить, насколькоон теперь знатный фехтовальщик. Или, если не врать самому себе, захотелосьнаиграться, как пацану, которому подарили вожделенную деревянную сабельку исразу стало невтерпеж откладывать игрища, остро приспичило намахаться ею прямовот сейчас.

Рука и меч в ней отражали незамысловатые выпады субъектаномер два. Субъект явно переводил дух, присматривался и готовил какое-тофехтовальное коварство. «Конечно, высматривает слабое место моей защиты.Правильная, здоровая тактика единоборства. Ну-ка, ну-ка, покажи, где у меняслабина, с чем неведомые учителя недоработали». И супротивник Сварога незамедлил показать.