Я вспомнил о ее возлюбленном из Скотланд-Ярда:а если пообещаю и не исполню, не будет ли у меня неприятностей? А может быть,это он обучил ее какой-нибудь «тонкой технологии», позволяющей добиватьсянемыслимых результатов?

– Я могу рассказать вам абсолютно все, дажеесли вы не выполните свое обещание. Но не уверена, что вы достигнете успеха,если не станете делать то, чему я вас обучу.

– Вы об этой «технике омоложения»? – Да.

– Разве не достаточно знать это в теории?

– Может быть, и достаточно. К человеку,который обучил меня ей, попали всего лишь несколько листков бумаги.

Я остался очень доволен, что не пришлосьпринимать решения, которые были бы вне моей компетенции и шли бы вразрез смоими принципами. Впрочем, должен признать, что был у меня и личный интерес вэтой истории, ибо я мечтал, так сказать, перезарядить свои батареи. Итак, япообещал, что сделаю все возможное, Афина же принялась рассказывать о долгомэзотерическом танце, цель которого – постижение Вершины (или Оси, сейчас уж непомню). Часа не хватило, и я попросил ее продолжить завтра, а пока мы с неювместе подготовили доклад руководству банка. На каком-то этапе нашего разговораона сказала с улыбкой:

– Вы не бойтесь сообщить что-нибудь близкое ктому, о чем мы говорили. Я думаю, что члены правления – такие же люди, как мы свами, люди из мяса и костей, и должны интересоваться необычными, неукладывающимися в привычные рамки вещами.

Тут Афина попала, что называется, пальцем внебо: в Англии традиции ставят куда выше, чем новации. Но отчего бы и нерискнуть, если опасность не грозит моей работе? И, хотя все это казалось мнезаведомым абсурдом, следовало резюмировать все и изложить в общепонятной форме.И этого достаточно.

* * *

В Барселоне, прежде чем начать свой доклад, явсе утро твердил себе: «мой» процесс дал результат, а все прочее – не в счет. Всвое время я прочел несколько учебников и уяснил: для того, чтобы внедритьновую идею с макси­мальным успехом, необходимо правильно построить свою лекцию– так, чтобы с первых слов захватить аудиторию. И потому первая фраза, которуюуслышали высокопоставленные сотрудники, собравшиеся в конференц-залефеше­небельного отеля, принадлежала апостолу Павлу: «Господь таит самое важноеот премудрых, ибо те не разумеют и простого, и открывает его простодушным» (неудалось установить, имеется ли в виду высказывание апостола Матфея «…славлюТебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных иоткрыл то младенцам» (Мф 11:25) или стих из Первого послания к Коринфянамапостола Павла: «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, инемощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор 1:27). – Прим. ред.).

Как только я произнес эти слова, слушатели,целыми днями анализировавшие графики и диаграммы, замолкли. Я решил, что ужеуволен, но все же продолжил. Во-первых, потому, что глубоко изучил тему, знал,о чем говорю, и заслуживал доверия. Во-вторых, потому, что я, хоть и вынужденбыл обходить молчанием огромное влияние Афины на весь процесс, говорил чистуюправду.

– Мне удалось установить, что для правильноймотивации необходимо нечто большее, нежели тренинги на наших курсах исеминарах, сколь бы полезны они ни были. В каждом из нас таится нечтонепознанное и неведомое, так что, если выявить его, можно творить настоящиечудеса.

Каждый из нас трудится по какой-то причине:надо кормить семью, надо зарабатывать деньги на существование, оправдать своебытие, добиться своей частицы власти. На этом пути встречаются скучные этапы,но весь секрет заключается в том, чтобы преобразовать их во встречу с самимсобой или с чем-то более возвышенным.

Например: далеко не всегда поиски прекрасногосвязаны с какой-то практической целью, но мы, тем не менее, продолжаем их,словно ничего важнее нет на свете. Птицы учатся петь, хотя это не поможет имдобыть корм, спастись от хищников, отогнать паразитов. Если верить Дарвину,птицы поют потому лишь, что это – единственный способ привлечь партнера ипродолжить род.

Менеджер из Женевы прервал мою речь,потребовав держаться ближе к сути дела. Однако генеральный директор попросилменя продолжать и тем самым ободрил.

– По мнению Дарвина, написавшего книгу,которая преобразила развитие всего человечества («Происхождение видов» (1871),где показывается, что человек совершил естественную эволюцию от одного из видовобезьян. – Прим. ред.), все, кто может пробудить в себе страсти, повторяют то,что происходило в доисторические времена, когда ритуалы и обряды привлечениясамки были необходимым условием выживания и дальнейшего развития родачеловеческого. А существует ли разница между эволюцией человека и банковскогоагентства? Никакой – оба подчиняются одним и тем же законам: выживает иразвивается сильнейший.

Тут мне пришлось упомянуть, что эта идеяполучила развитие благодаря спонтанному сотрудничеству с одной из моихподчиненных – Шерин Халиль.

– Шерин, которой нравится называть себяАфиной, сумела привнести в служебную деятельность новый тип отношений, а иначеговоря – страсть. Именно ее, страсть, мы никогда не берем в расчет присоставлении наших бизнес-планов, сокращении издержек и повышении рентабельности.Мои подчиненные начали использовать музыку в виде стимула для лучшегообслуживания клиентов.

Меня опять перебили замечанием, что этодавным– Давно придумано и используется в супермаркетах. Есть мелодии, которыепобуждают покупателей набирать побольше товара.

– Да нет же, я ведь не сказал, что с помощьюмузыки мы меняем атмосферу нашего банка. Дело в том, что сотрудники начали житьпо-другому после того, как Афина научила их перед началом рабочего днязаниматься танцами. Не могу точно определить, какой механизм при этомприводится в действие – как управляющий, я отвечаю только за результаты, а неза сам процесс. Сам я не танцевал ни разу. Однако понял, что благодаря этомутанцу все мои сотрудники прочнее и крепче связываются с тем, что делают.

С рождения нас сопровождает присловье «Время –деньги». Каждый из нас точно знает, что такое деньги, но кто возьметсяопределить значение понятия «время»? Сутки состоят из двадцати четырех часов иастрономического числа мгновений. Мы должны осознать и прочувствовать каждое изних и уметь применить их к тому, что делаем, даже если мы всего лишь созерцаемтечение жизни. Если сбавим скорость, все на свете обретет большую длительность.Разумеется, это относится и к мытью посуды, и к подбиванию баланса, и кпогашению кредитов, но почему бы одновременно с этим не думать о чем-топриятном, не радоваться уже тому обстоятельству, что ты – жив?