— Ох, он хороший человек, но хочет мною командовать. У негоне укладывается в голове, что я уже выросла.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Немногим более года назад.

— Хотите рассказать мне об этом?

— Нет, но, очевидно, это нужно сделать.

Мейсон присел на краешек кровати.

— Полагаю, он появится здесь с минуты на минуту, — сказалон, — так что поспешите. Сейчас он внизу, в приемной.

— Он там один?

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

— С ним молодой человек, широкоплечий, мужественный тип.Однако, как мне показалось, он никак не мог решиться…

— Это Джексон, — прервала его девушка. — Притащить его сюда— как раз в стиле дяди Макса!

— Давайте сначала поговорим о дяде.

— Это родной брат моего отца, но много старше его. Дядя Макснажил состояние. После смерти моих родителей он взял меня к себе. Папа с мамойничего мне не оставили. Я с детства привыкла жить весьма скромно. Сначала дядяМакс боялся, что я воображу себя богачкой и стану транжирить его деньги. И онпостоянно мне внушал, что я живу у него вроде бы из милости.

— И вам это не нравилось?

— Да нет, меня это вполне устраивало. У меня была работа, ия чувствовала себя независимой. А затем у дяди Макса появился комплексотцовства, он захотел быть и отцом, и матерью, и дядей одновременно. И принялсятратить на меня деньги. Я была окружена слугами, чуть не половину своеговремени тратила на всякие примерки. Он уговаривал меня бросить работу иотправиться вместе с ним в Палм-Бич. Словом, масса всяких соблазнов, лишь быотвлечь меня от работы и приучить к той жизни, которую, по его мнению, я должнавести.

— А Джексон Стерн? — спросил Мейсон.

— Джеке? — переспросила она и улыбнулась. — Еще одинпредмет, который, как считает дядя Макс, мне необходим. Он…

В дверь постучали.

Посмотрев на Мейсона, Стефани нерешительно произнесла:

— Входите.

Сиделка в крахмальном бело-голубом форменном одеяниираспахнула дверь. В комнату строевым шагом вошел Макс Олджер, глаза его застеклами очков сияли.

— Ну, ну, ну, вот моя маленькая беглянка!

— Начинается! — вздохнула Стефани.

— Как ты себя чувствуешь? Ты не очень покалечена? Ты не…

— Я чувствую себя совершенно здоровой, — ответила Стефани. —Немного кружится голова да ноги дрожат. Не прошли еще синяки и кровоподтеки, ноя вполне могла бы выйти из больницы прямо сейчас, если бы дело было только вэтом.

— Тогда почему ты здесь?

— Кой-какое предписание полиции… Дядя Макс, это ПерриМейсон, адвокат. Мой адвокат.

— Мейсон? — переспросил Макс Олджер, быстро протягиваяправую руку, в то время как его живые блестящие глазки внимательно изучалиМейсона поверх очков.

Мейсон пожал руку маленького нервного человечка.

— Не хочу показаться грубым, — сказал Макс Олджер, — но сэтой минуты вы освобождены от своих обязанностей, мистер Мейсон. Пришлите счет,я выпишу чек.

— Дядя Макс! — в ужасе воскликнула Стефани.

— Есть еще какие-нибудь идеи? — осведомился Мейсон.

— Если вам нужна откровенность, мистер Мейсон, я буду откровенен,предельно откровенен. У Стефани будет все самое лучшее, что можно приобрести заденьги. Мне кое-что известно об адвокатах. Защитник нищей девушки может…

— Дядя Макс, перестань! Ты ничего не знаешь. Ты непонимаешь!

— Очень хорошо понимаю, Стефани. Я принимаю командование. Тымне слишком дорога, чтобы разрешить кому-то…

— Дядя Макс, мистер Мейсон — знаменитость. Он самый лучшийадвокат в этой части штата.

Макс Олджер слегка наклонил голову набок, уставился наМейсона, пробормотал «гм», подошел к телефону, снял трубку и сказал:

— Это Макс Олджер. Разговор оплачиваю я. Срочно соединитеменя с Чикаго, юридическая фирма «Пит-керн, Рокси и Хангерфорд» и… нет,подождите минуточку. Офис уже закрыт, не подумал об этом. Дайте-ка мнеАлександра Питкерна… Да, мистера Питкерна, главу этой фирмы, в его резиденции…Если его нет на месте, никого другого мне не нужно. — Он швырнул трубку нарычаг. — Лучше с этим примириться, мистер Мейсон. Спорить бесполезно, легчесогласиться с тем, что он делает. Вы ведь не обиделись, правда?

Мейсон снова уселся на краешек кровати.

— Ни капельки, — сказал он, с усмешкой глядя на дядюшку. —Что вы собирались делать, Олджер? Вызвать своего собственного адвоката ипоручить дело ему?

— Возможно. Я еще не знаю, насколько это серьезно, но я непозволю Стефани сесть в тюрьму.

— Да, это было бы несправедливо по отношению к ней, —согласился Мейсон.

— Я ценю то, что вы для нее сделали. Не поймите менянеправильно. Я не поскуплюсь на оплату.

Мейсон усмехнулся:

— Я тоже.

Маленький человечек вскинул голову и подозрительно посмотрелна адвоката.

— Предупреждаю вас, Мейсон, ваши штучки со мной не пройдут.Я не отступлюсь.

— Я тоже, — ровным голосом повторил Мейсон. — Я слишкомзаинтересовался этим делом, чтобы позволить какому-то адвокатишке погубить его.

— Не забывайте, что по счетам плачу я, так что…

— Мой счет придется оплачивать не вам.

— Не мне? А кому же?

— Человеку, который вел машину, — ответил Мейсон. — Когда яего найду.

Олджер часто-часто заморгал, уставясь на Мейсона оценивающимвзглядом.

— В ваших словах что-то есть. Я спрошу и Питкерна и…

Зазвонил телефон. Олджер поднял трубку:

— Хэлло, Питкерн. Служба работает превосходно. Предупреждаювас, возможно, я захочу, чтобы вы приехали сюда. Пока еще не могу точносказать. Сейчас здесь работает один адвокат, некий Мейсон, Перри Мейсон,говорит, что не хочет отказываться от дела. Как мне от него отделаться? Стефанимне не поможет. На нее я не могу рассчитывать. Она всегда была упрямой, какосел. Она… Что такое? Вы уверены? Тогда другое дело… Что вы имеете в виду?Полночь? Всего лишь девять часов… А, правильно, я совершенно забыл. Ладно, пришлитемне счет за разговор. Спокойной ночи. — Он швырнул трубку на место, широкоулыбнулся Мейсону и сказал: — Питкерн знает про вас, говорит, вы считаетесьлучшим мастером перекрестного допроса в стране. Говорит, вы стали бымиллионером, если бы отказались от уголовных дел и занялись приличнойпрактикой.