Был бунт в Литве, против воссоединения с Польшей и всегопольского выступил с оружием подстрекатель Свидригелло, дядя нового короля, егоподдержали Инфлянтский орден, русины и Сигизмунд Корыбутович, несостоявшийсяправитель Чехии и Верхней Силезии. В 1435 году, в день, посвященный святомуЭгидию, в dies Jovis, за четырнадцать дней перед equinoctium autumnale[397] погиб Корыбутович в бою с поляками. В битве, происходившейпод Вилкомежем над рекой Святою.

Урожайным годом был 1435 год. Может, помните? Ведь всего-толет пять прошло. В некоторых местах уже до Петра и Павла собирали урожай, апосле Петра и Павла жатву закончили везде. Виноград в виноградниках отцвелперед святым Виттом, а вскоре после святого Витта ягоды были уже крупные, какгорох, а местами, как козий помет. Очень жаркое было лето в тот год, припекалотак, что люди теряли сознание на полях.

В том же году осенью на небе появилась яркая комета спылающим хвостом, обращенным на запад. Астрологи пришли к заключению, что этодурной знак. И были правы. Вспыхнула вскоре после этого большая эпидемия вСилезии, в Чехии, в Саксонии и в других землях, много людей от нее умерло. ВДрездене, говорят, за один день более ста умерших хоронили. Много знатных людейумерло, много. А во Вроцлаве умер каноник Гвиздендорф. И очень хорошо, чтоумер, потому что сукой был еще той, oret pro anima sua, quis vult.[398]Жаль, что больше таких, как он, не умерло, тогда в Силезии жилось бы лучше.

В 1436 году, через два года после побоища Табора и Сиротокпод Липанами, в день перед Варфоломеем въехал в Золотую Прагу СигизмундЛюксембургский, dei gratia Romanorum imperator, Ungarie, Boemie, Damlacie etCroacie rex.[399] Многие встречали его криками «виват» ивозгласами радости, вели его в Град со счастливыми слезами на глазах. Но были итакие, которые не признали Люксембуржца монархом, прозвали его узурпатором,рыжей шельмой и царем вавилонским, а некоторые просто войну с ним начали.Проповедник Амброж, Бедржих из Стражницы, Ян Колда из Жампаха, а более всегопрославленный гейтман Ян Рогач из Дубе. Последний так всех достал, что вскореимператорское войско взяло его в осаду в его крепости Сион. Крепость пала, авзятых в плен Рогача, Вышека Рачинского сотоварищи повезли в столицу. Там всехпо приказу императора Сигизмунда жестоко истязали и долго пытали, а под конецповесили на большой виселице. Это произошло в понедельник, на следующий деньпосле дня Nativitatis beate Marie virginis Anno Domini 1437.[400]

И долго плакали в народе. Люди плакали каждый раз, когда обэтом вспоминали.

в которой всему приходит конец.

– Иссохло от горести око мое,[401] –пожаловался печальной цитатой Ян Бездеховский из Бездехова, самый старший,самый опытный и самый уважаемый среди пражских чернокнижников конгрегацииаптеки «Под архангелом».

– Иссохло око мое, душа моя и утроба моя, –добавил он, наливая из графина в бокалы. – Истощилась в печали жизнь моя илета мои в стенаниях; изнемогла от грехов моих сила моя, и кости мои иссохли.Другими словами, Рейнмар, старость, чтоб ее зараза, не радость. Но хватит обомне. Рассказывай, что у тебя. Говорят, твоя панна… Это правда?

– Правда.

– А наш друг Самсон…

– Тоже правда.

– Жаль, жаль, – reverendissimus doctor[402] поднял бокал, сделал большой глоток. – Очень жаль. Аты под Липанами, говорят, был… Вроде бы там людей в овинах живьем палили, сотнилюдей. Ужас, ужас. И что теперь, скажи? Что теперь будет?

– Это конец определенной эпохи. Перелом. В Чехиибурлит, как в котле…

– А накипь[403] всплывает, –догадался Бездеховский. – Как обычно на самый верх. А ты? Будешь дальшебороться?

– Нет. Я потерпел поражение. Во всём. С меня хватит.

– До интересных времен пришлось дожить, – вздохнулстарик. – Интересных. И смешных и страшных… К счастью, не долго уже этойжизни…

– Да что это вы, учитель…

– Недолго, недолго. Единственное, что меня еще в этойжизни держит, это спирт. Спиртные напитки. Винный спирт, – Бездеховскийподнял бокал, – это истинный aether,[404] которыйустраняет из организма нечистые субстанции, а загустевшей, застывшей и ленивойкрови возвращает текучесть и живость. В горилке, как в квинтэссенции,содержится экстракт наивысшей гармонии. Водка действует так, как называется:это вода жизни, aqua vitae,[405] живительная жидкость, котораяможет продолжить наши дни, отпугнуть смерть и отодвинуть кончину… Эх, что тутговорить! Выпьем!

– Учитель.

– Слушаю тебя, сын мой.

– Я не задержусь в Праге долго, возвращаюсь в Силезию.У меня там… неоплаченные счета. Я навестил вас, потому что… У меня просьба.Настолько нетипичная, что я не смею с ней подойти ни к Телесме, ни к ЭдлингеруБрэму… Могу только к вам. В надежде, что вы соизволите понять…

– Вали смело. Что тебе надо?

– Яда.

– У меня есть всё, о чем ты просил, магистр Ян. –Библиотекарь Щепан из Драготуш посмотрел на Бездеховского и Рейневана сподозрением, вывалил на стол охапку книг. – «Turba philosophorum», то естьпереведенная «Muszaf algama’a». «Sirr alasrar», «Secretum secretorum», воригинале, если будут трудности с арабским, попросите помочь Теггендорфа. «Epistolade djsibus tyriacalibus» Арнольда Вильяновы. И уникальное издание: «Questinosde tyriaca» Гвилельма де Корви. Интересно, зачем вам эти два последнихпроизведения? Собираетесь травить кого-то, что ли?

– Вот, – Ян Бездеховский из Бездехова поднялфлакон с фосфоресцирующей зеленоватой жидкостью, – твой яд, Рейневан.

Рейневан молчал, был бледен. Бездеховский отложил флакон,почесал свой посинелый нос.