Пока из грузовика продолжали выходить люди, она вновь оценивающим, тревожным взглядом окинула храм. Достаточно большое восьмиэтажное белокаменное здание стояло посреди широкого лесистого холма, на фоне огромных монолитных гор. Шум и суета столицы не достигали этих вечно спокойных, умиротворяющих мест. Лукулла бывала здесь раньше – и всегда храм святого Себастьяна Тора казался ей невероятно тихим, словно отрезанным от остального бренного мира. Маленький Марон, подсознательно это уловив, тут же действительно замолк в благоговейном трепете.Над лесом в ясно-голубое небо с тихим перезвоном взлетела небольшая стая птиц.

Крохотный отряд бойцов ПСС повёл гражданских выше по тропе, к храму. Несмотря на то, что дорогу почти всю замело и она была едва видна, идти по ней всё равно оказалось легко и приятно. Лукулле в очередной раз при посещении этого монастыря показалось, что она прикасается к чему-то святому, чему-то вечному. Шли они совсем недолго, и вскоре впереди показались красивые резные ворота, возле которых остановилось несколько белоснежных «Носорогов». Лукуллу это почему-то встревожило ещё сильнее.

Что здесь делает великое Сестринство? Неужели в этом святом месте не спасение, но свою погибель мы найдем? Неужели ситуация настолько тяжела, что для защиты этого неприкосновенного убежища потребовались силы Его Дочерей?

Будто в такт её словам огромные ворота распахнулись, и оттуда вышел небольшой отряд сестёр битвы в полном боевом облачении. Несколько мирных граждан на секунду дёрнулось, но вскоре успокоилось. Все ведущиеся шёпотом разговоры моментально стихли. Святые воительницы двинулись им на встречу.

– Ещё одна партия праведных? – голос сестры казался таким же острым, как силовой клинок, висящий у неё в ножнах. – Ведите же их внутрь. Святой отец Антонио с нетерпением ждёт вас.

Лукулла невольно выдохнула. Святой отец Антонио был настоятелем этого храма сколько она себя помнила. Глубокий старец, он пользовался таким же глубоким уважением и безоговорочным авторитетом, давно прослыв действительно святым человеком. Под его защитой любая опасность казалась несущественной, преодолимой. Заметив облегчение на лицах людей вокруг, Лукулла поняла, что не одинока в своём мнении.

Шесть сестёр приняли конвой, отпустили солдат Планетарной Обороны и сами провели гражданских через ворота. Во внутреннем дворе монастыря окружающий мир чудился ещё более тихим, застывшим окончательно. Ни один внешний звук не проникал сюда: Лукулла даже не услышала, как уехали грузовики. Только едва слышимое пение птиц да вой горного ветра нарушал покой этого отрешенного места.

Возле большого мраморного фонтана в простом кресле сидел старик с достаточно пышной снежной бородой. Ему помогла подняться парочка молодых послушников.

– Ещё одна группа праведных пришла искать убежища у ваших стен, святой отец, – преклонив колено, отчиталась та же сестра битвы, видимо, являющаяся их лидером.

– Я вижу, Серафина, встань, – прошелестел с трудом уловимый голос Антонио, – и знай же, что не у меня, но у нашего милостивого Владыки эти люди хотят найти защиту. И в своей бесконечной любви к своим детям они найдут её здесь.Старец постарался выпрямиться, сделал несколько самостоятельных шагов вперед. Молодые послушники держались рядом, готовые в любом момент подхватить его. Антонио остановился перед толпой, осенил её священной аквиллой и прочитал короткую молитву, после чего приветственно улыбнулся морщинистыми губами:

– Проходите же, дети мои, проходите. Не стойте на пороге. Для всех здесь найдутся и теплые одеяла, и горячая пища, и надёжная крыша над головой. Не пугайтесь святых воительниц или солдат храма – они здесь лишь для того, чтобы защищать нас.

– Мы так вам благодарны, святой отец! – крикнула какая-то женщина из толпы. – Спасибо вам!

– Не моя прихоть, но милость Бога нашего, Императора, привела вас сюда. Лишь Его волей я могу дать вам это скромной убежище. Ну же, проходите, не стойте на ветру.Успокоенные люди двинулись следом за сутулой фигурой старика, тут же подхваченной послушниками. Воительницы Церкви вернулись к своим прямым обязанностям: Лукулла заметила, как многие из них исчезли где-то в пристройках храма. Даже за его зубчатыми стенами виднелись неровные линии гор. Отсюда они казались неприступными, но женщина не позволяла себя обмануть; она прекрасно видела суету, царящую в столице, слышала, о чем говорят все окружающие.Воспользовавшись её заминкой, Марон немного вырвался вперед и тихо спросил у Антония:

–Дяденька, а вы что, святой?

– Сынок, нельзя отвлекать таких важных людей!.. – спохватилась Лукулла, но отец Церкви только по-отечески рассмеялся:

– Нет, дитя, я всего лишь скромный слуга Владыки Человечества и Его священной Экклезиархии. А как тебя зовут?

– Извините, святой отец, он у меня иногда такой непослушный…– Лукулла попыталась оттащить сына, но Антонио её остановил.

– Не стоит, дитя. Для меня нет разницы в детях Его – все одинаково достойны Его бесконечной благодати. Подойди же, возьми меня за руку, не бойся. Вот так.Когда рука её сына исчезла в коричневатой, морщинистой ладони святого отца, сердце Лукуллы невольно ёкнуло от трепета.

– А теперь скажи мне, как тебя зовут, дитя?

– Марон Дугал, эм…

– Зови меня просто «святым отцом». Итак, Марон, как ты хочешь служить нашему Императору, когда вырастешь? – на секунду повернув голову, Антонио понимающе подмигнул Лукулле. Этот мимолётный жест окончательно развеял все её сомнения и тревоги.

Столица Сераписа генерала не впечатлила – на родной Лигурии он видел города куда как более величественные и яркие, особенно тот, что стоял возле родового имения Оттонов. Тем не менее про себя он признал, что Атолла не лишена своей мрачной, скупой, суровой красоты: здания, сложенные преимущественно в темных тонах, резко контрастировали со всё ещё идущим снегом. Город, по крайней мере отсюда, ещё при приближении, казался тянущимся от одного края горизонта к другому. Место, выбранное для столицы так же довольно живописное, кругом холмы, далеко на востоке могучая горная гряда, а с запада её омывало море, практически не замерзающее круглый год. Всю столицу, вплоть до последнего мелкого здания, окружал ряд могучих чёрных стен, так же густо украшенных снежным полотном.Генерал ехал в машине, через окно стараясь внимательным взглядом уловить каждую мелочь, любую, даже самую несущественную деталь. Впрочем, и разглядывать было особо нечего, ибо подобные виды Оттону были прекрасно знакомы: ещё недавний тыл, к которому неумолимо приближалась