Ужинаем мы в своей конторе прихваченными изсоседней закусочной сандвичами с шипучкой. Я усаживаю Дека напротив и начинаюрепетировать свое заключительное слово. Я уже выучил столько вариантов, что всеони смешались воедино. На небольшой доске я пишу мелом главные цифры. Я вопию ксправедливости и вместе с тем требую фантастическую сумму денег. Дек то и делоперебивает меня, и мы как дети спорим, размахивая руками.

Ни один из нас прежде не обращался к присяжнымс заключительным словом, однако Дек на своем веку повидал таких выступленийкуда больше, чем я, поэтому на его мнение стоит положиться. Порой, когда яначинаю пыжиться от самоуверенности и меня заносит, Дек возвращает меня наземлю. Он безжалостно напоминает, что и не такие верные дела проигрывались в последниймиг.

И все же страх не покидает меня ни на минуту.Разумеется, я держу себя в руках, но порой замечаю, что по спине ползетнеприятный холодок. С одной стороны, меня это даже подстегивает, но я ловлюсебя на мысли, что буду рад радешенек избавиться от этого ощущения.

Около десяти вечера мы тушим в конторе свет иотправляемся по домам. Я выпиваю вместо снотворного бутылку пива, и оносрабатывает. Я забываюсь сладким сном, и перед моими глазами пляшуттриумфальные видения.

Однако не проходит и часа, как меня будиттелефонный звонок. Незнакомый женский голос звенит от волнения.

— Вы меня не знаете, — сбивчиво говоритнезнакомка, почти шепотом. — Я подруга Келли.

Сон как рукой сняло.

— В чем дело? — быстро говорю я.

— Келли в беде. Вы должны помочь ей.

— Что случилось?

— Этот гад снова избил её. Опять вернулсядомой, пьяный в стельку.

— Когда? — Я уже стою возле кровати, пытаясьнащупать в темноте выключатель.

— Прошлым вечером. Клиффа забрали в полицию, аКелли увезли на «скорой помощи». По счастью, на этот раз обошлось безпереломов. Я забрала её к себе.

— Сильно ей досталось?

— Места живого нет. Кости, слава Богу, целы,но все тело в ссадинах и синяках.

Я записал её имя и адрес, положил трубку ипоспешно оделся. Огромный многоквартирный дом расположен в удаленном от центрарайоне, неподалеку от жилища Келли, но мне пришлось изрядно потыкаться потупикам, прежде чем я разыскал нужный адрес.

Робин, подружка Келли, приоткрывает дверь намой звонок. Цепочка предусмотрительно наброшена, и впускают меня лишь послепристрастного допроса. Робин очень признательна мне за приезд. Это совсем ещёюная женщина, почти ребенок; разведена, наверное, и где-то служит за гроши.

Я захожу в крохотную гостиную, обставленнуювзятой напрокат мебелью. Келли сидит на софе, приложив к голове пакет со льдом.

Узнать её почти невозможно. Левый глаз совсемзаплыл, под ним красуется иссиня-лиловый синяк. На лбу окровавленная повязка.Бровь заклеена. Обе щеки распухли. Рассеченная нижняя губа раздута донеузнаваемости. Из всей одежды на Келли одна лишь длинная футболка, бедра иколени разукрашены багровыми кровоподтеками.

Я склоняюсь над ней, легонько целую в лоб иустраиваюсь напротив на скамеечке для ног. Из правого глаза Келли медленновыползает слезинка.

— Спасибо, что приехал, — бормочет она, струдом разлепляя разбитые губы. Я участливо треплю её по колену. Келли гладитмою руку.

Попадись мне сейчас этот подонок, я убил бы его,не раздумывая.

Робин присаживается по соседству с Келли.

— Ей нельзя разговаривать, — поясняет она. —Врач вообще прописал полный покой. Этот гад не смог найти бейсбольную биту иизбивал её кулаками.

— Но что случилось? — спрашиваю я Робин, не сводяглаз с Келли.

— На этот раз из-за денег. Пришли счета заРождественские подарки. Да и напился он как свинья. А дальше — как всегда. —Робин ничему не удивляется — похоже, ей и самой такое не в диковинку.Обручального кольца она не носит. — Они поцапались. Он, как обычно, победил, исоседи вызвали полицию. Его увезли в тюрьму, а её доставили в больницу. Может,кока-колы хотите, или ещё чего?

— Нет, спасибо.

— Вчера ночью я привезла её сюда, а сегодняутром свозила в специальный центр по борьбе с насилием. Там ей посоветовали,что делать, и всучили уйму всяких полезных книжек. Вон лежат, если ваминтересно. Но вывод один — она должна подать на развод и бежать со всех ног.

— Они тебя сфотографировали? — спрашиваю я,гладя Келли по колену. Она кивает. Из заплывшего глаза тоже выползла слезинка,и теперь уже обе её щеки мокрые.

— Да, её во всех видах засняли. Все вы неувидите. Но ты сама покажи ему, Келли. Он твой адвокат. Он должен это увидеть.

С помощью Робин бедняжка встает,поворачивается ко мне спиной и приподнимает футболку выше пояса. Белья на нейнет, а ягодицы и верхняя часть бедер превратились в сплошной синяк. Футболкаползет ещё выше, и я вижу, что и спина вся в синяках и кровоподтеках. Келлиопускает футболку и осторожно усаживается на софу.

— Он отстегал её ремнем, — объясняет Робин. —Разложил на колене и лупил до потери пульса.

— У вас есть салфетки? — спрашиваю я Робин,нежно смахивая слезы с раздувшихся щек Келли.

— Да, конечно. — Она протягивает мне коробку,и я осторожно вытираю изуродованное лицо Келли.

— Ну и что ты решила? — спрашиваю я у нее.

— Вы что, смеетесь? — вмешивается Робин. — Онадолжна немедленно подать на развод. В противном случае этот урод вообще еёприкончит.

— Ты согласна? Мы подаем заявление?

Келли кивает, затем выдавливает:

— Да. И как можно быстрее.

— Займусь этим завтра же, — обещаю я.

Келли пожимает мою ладонь и закрывает правыйглаз.

— Но это ещё не все, — добавляет Робин. —Здесь ей оставаться нельзя. Сегодня утром Клиффа выпустили из тюрьмы, и первымделом он обзвонил всех своих приятелей. На работу я сегодня не пошла — завтрамне такой номер уже не пройдет, — а около полудня Клифф мне позвонил. Ясказала, что ничего не знаю. Час назад он перезвонил и начал мне угрожать. УКелли, бедняжки, подруг раз, два и обчелся, так что он её в два счета разыщет.Не говоря уж о том, что эту квартиру я снимаю на двоих с ещё одной девчонкой. Вобщем, сами понимаете…