Но почему? Почему? Он не знал, но дал себе обещание спроситьвиновника, если найдет его. Спросить до того, как оторвать голову. Это непомешает.

Трехграммовый запас остался нетронутым. Он вынес пузырек изванной и снова замер, привлеченный новым зрелищем. Когда он впервые входил вспальню из коридора, ничего не заметил, но отсюда все было как на ладони.

Джордж долго не мог сдвинуться с места: глаза распахнуты и вних застыл ужас, кадык на шее конвульсивно дергается. Голубоватые жилки нависках трепещут, словно крылья маленькой пташки. В конце концов с губ слетелоневразумительное мычание, единственное, на которое в этот миг он оказалсяспособен:

– Ммаамм….

В это время внизу, на первом этаже, за диваном цвета овсянкиспал Фрэнк Джуэтт.

30

Зрители, столпившиеся в конце Мейн Стрит и привлеченные сюдакриками и выстрелом, теперь получили новую пищу для наблюдений: медленноеисчезновение городского головы.

Умник наклонился в салон машины так далеко, как мог, иповернул ключ в замке зажигания. Затем нажал кнопку на окне со стороныводителя, и стекло опустилось. Он снова закрыл дверь и, извиваясь змеей, сталпробираться внутрь через окно.

Ноги от колен и ниже еще торчали снаружи, рука, прикованнаяза запястье к дверной ручке, вытянулась вдоль жирного бедра, когда к немуподошел Скотт Гарсон.

– Эй, Дэнфорт, – неуверенно произнес он. – Мне кажется, нестоит этого делать. По-моему, ты арестован.

Умник выглянул из-под мышки, наслаждаясь доносившимся оттудакрепким ароматом, и оглядел Гарсона с головы до ног. Тот стоял совсем рядом и,казалось, был готов вытащить Умника обратно. Китон подтянул ноги к животу,насколько позволяла ситуация, и резким движением выкинул их, словно пони,лягающийся от избытка чувств на пастбище. Каблуки его башмаков ударили Гарсонапо лицу с такой силой, какая показалась Китону вполне удовлетворительной. Очкив золотой оправе, сидевшие на носу Гарсонэ, треснули. Он охнул, закрылокровавленное лицо руками и упал навзничь.

– Ха! – произнес Умник. – Не ожидал, правда? Не ожидал отменя такого, сукин сын! Преследователь!

Умник втащил оставшуюся часть тела в машину. Длины цепочкихватило.

Плечевой сустав предостерегающе хрустнул, но все жеповернулся таким образом, что его хозяин смог пролезть под собственной рукой иопустить свою широкую задницу на сидение. Теперь он сидел за рулем, а рукаторчала снаружи, закрепленная наручником за ручку двери. Умник перевел рычаг напервую передачу.

Скотт Гарсон перешел в сидячее положение как раз вовремя,чтобы увидеть ползущий на него автомобиль. Решетка, казалось, насмехалась надним, пока гора металла и хрома приближалась, собираясь подмять его под себя.

Гарсон перекатился влево, избежав смерти в последнюю долюсекунды.

Переднее колесо «кадиллака» проехало по его правой руке,размозжив ее всмятку. Работу довершило заднее колесо. Гарсон лежал на спине исмотрел на свои пальцы, похожие теперь на лопаточки для переворачивания оладьев.

Осознав то, что он видит, Гарсон пустил в голубое знойноенебо нечеловеческий вопль.

31

– ТЭЭЭММИИИ ФЕЕЕЕЙ!

Этот крик пробудил Фрэнка Джуэтта от глубокого сна. В первуюминуту он не мог сообразить, где находится, понимал только, что в каком-тоочень узком пространстве. И еще что-то в руке зажато… Что это такое?

Он поднял правую руку и чуть было не выколол себе глазострием ножа.

– Оооооо! Оооооо! Тэээммиии Фееей!

Снова этот вопль. Тогда до Фрэнка дошло. Он лежал за диваномсвоего «доброго старого друга» и слушал громогласную скорбь по поводубезвременной кончины длиннохвостого попугая. Вместе с этим пониманием вернулосьи все остальное: разбросанные по кабинету журналы, записка шантажиста,возможная (нет, вероятная, чем больше он об этом думал, тем вероятнеестановилась) потеря работы, а вместе с ней крушение карьеры и всей жизни.

А теперь он должен выслушивать – с ума сойти! – рыданияДжорджа по поводу смерти какой-то паршивой птицы, маленького кусочка летающегодерьма.

«Ладно, – подумал Фрэнк, – я сейчас тебя утешу. Кто знает,может быть, ты даже найдешь успокоение в птичьем раю».

Рыдания слышались все ближе к дивану. Яснее и яснее. Вотсейчас он выскочит, и эта скотина подохнет прежде, чем успеет сообразить, чтоза сюрприз преподнес ему «друг». Фрэнк уже готов был воплотить свой план, когдаДжордж, продолжая душераздирающе рыдать, плюхнулся на диван. Мужчина он былкрупный, и под его весом диван отполз обратно к стене. Он не услышалудивленно-страдальческого «Оооо!», прозвучавшего за спинкой дивана ипотонувшего в его собственных рыданиях. Он потянулся к телефону, дрожащимируками снял трубку и, набрав номер, сразу волшебным образом попал на ФредаРубина.

– Фред! – закричал он. – Случилось нечто ужасное! Можетбыть, и теперь продолжается! О Господи, Фред! О Господи!

За его спиной, на полу, корчился, задыхаясь, Фрэнк. Передего мысленным взором пробегали строчки рассказов Эдгара Алана По, которые ончитал в детстве, повествующие о погребенных заживо. Лицо постепенно приобреталокирпично-красный оттенок. Изогнутая деревянная ножка дивана, продавившая емугрудь, когда Джордж, сел, становилась с каждой минутой все тяжелее. Спинкадивана придавила плечо и лицо.

А над ним Джордж Нельсон красочно и во всех подробностяхповествовал Фреду Рубину о том, что увидел в доме по возвращении. В концеконцов он замолк на секунду, а потом закричал громче прежнего:

– Мне наплевать, если нельзя об этом говорить по телефону!Как я могу об этом думать, когда он убил Тэмми Фея. ЭТА СКОТИНА УБИЛА ТЭММИФЕЯ! Кто мог это сделать, Фред? Кто? Ты должен мне помочь!

Возникла пауза, пока Джордж слушал то, что ему говорил Фред,и Фрэнк почувствовал, что теряет сознание. И тогда он понял, что долженсделать: выстрелить автоматическим «лама» сквозь диван. Он может при этом неубить Джорджа Нельсона, может даже Джорджа Нельсона не поранить, но ужнаверняка привлечет внимание Джорджа Нельсона, и тогда, скорее всего, ДжорджНельсон поднимет с дивана свою жирную задницу и Фрэнк не успеет здесь отдатьконцы, расплющив нос о батарею центрального отопления, скрывавшуюся за диваном.

Фрэнк разжал пальцы, державшие нож, и попытался вытащитьиз-за подтяжек пистолет. Холодный пот ужаса окатил его, когда он понял, что нев состоянии этого сделать. Пальцы судорожно сжимались и разжимались в двухдюймах от костяной ручки пистолета. Он прилагал все усилия, чтобы подтянутьруку, но стиснутое диваном и солидным весом Джорджа Нельсона плечо непозволяло. Казалось, оно прочно прибито гвоздями.