Черные розы – признак надвигающейся асфиксии – расцвелиперед глазами Фрэнка.

Откуда-то из далекого далека до него доносились крикиДжорджа Нельсона, излагавшего сбою печальную повесть Фреду Рубину, по всейочевидности, соратнику по увлечению кокаином.

– О чем ты говоришь? Я тебе говорю, что надо мной совершенонасилие, а ты советуешь пойти познакомиться с каким-то парнем в конце улицы.Меня не требуется отвлекать, Фред, мне нужно…

Он замолчал, поднялся с дивана и пошел в другой конецкомнаты. Собрав остатки сил, в самом буквальном смысле, Фрэнк отодвинул диванот стены на несколько дюймов. Не так уж много, но достаточно, чтобы сделатьпару восхитительных вздохов.

– Что он продает? – кричал Джордж Нельсон. – О Господи,Господи Иисусе, что же ты сразу не сказал?!

И снова пауза. Фрэнк лежал за диваном, как кит на берегу, итяжело дышал, надеясь, что голова не взорвется от пульсирующей боли. Ещеминута, и он сможет подняться и отстрелить своему «старому другу» ДжорджуНельсону яйца. Вот только отдышится. И черные розы перед глазами отцветут.Минутка.

Максимум две.

– Ладно, – сказал в трубку Джордж. – Пойду поговорю с ним.Сомневаюсь, чтобы он был такой чудотворец, как ты говоришь, но на безрыбье ирак рыба.

Знаешь, я тебе вот что скажу: на самом деле мне глубоконаплевать, сговорюсь я с ним или нет. В первую очередь надо отыскать мерзавца,который тут у меня все разворотил. Приколочу его к первой попавшейся стене.Понял?

«Я понял, – подумал Фрэнк, – но вот кто именно когоприколотит к воображаемой стене – вопрос нерешенный, мой добрый, старый друг».

– Да, я запомнил его имя! – завопил Джордж Нельсон в трубку.– Гонт, Гонт, Гонт, мать его так.

Он швырнул трубку, а затем, видимо, и весь аппарат черезкомнату, решил Фрэнк, услышав звон разбитого стекла. Несколько секунд спустя,выкрикнув последние проклятья, Джордж Нельсон вихрем унесся из дома.

Фыркнул двигатель его «айрок-зета». Пока он давал задний ходпо подъездной дороге, Фрэнк Джуэтт медленно отодвинул диван еще дальше отстены.

Взвизгнули тормоза за окном, и «добрый старый друг» Фрэнкаиспарился.

Минуту спустя из-за дивана появились две руки и схватилисьза него. А еще через минуту между ними возникло лицо Фрэнка – бледное,изможденное; круглые без оправы очки мистера Уэзерби скособочились на носу,одно стекло разбито. Спинка дивана оставила красный вспухший след на щеке.Несколько комочков пыли подпрыгивали в редеющих волосах.

Медленно, словно вздутый труп, поднимающийся со дна реки инаправляемый течением к берегу, на лице Фрэнка расползалась улыбка. Он упустилсвоего «старого доброго друга» на этот раз, но Джордж Нельсон не собираетсяпокидать пределы города. Телефонный разговор – лишнее тому доказательство.Фрэнк отыщет его до конца дня. Куда он может деться в городе такого размера»,как Касл Рок?

32

Шон Раск стоял на пороге кухни и взволнованно смотрел надверь, ведущую в гараж. Пять минут назад туда ушел его старший брат (Шонслучайно заметил, как он туда входил с улицы, из окна своей спальни). У Брайанав руке что-то было. Расстояние слишком велико, чтобы рассмотреть, что именно,но это и ни к чему. Он и так знал. Брайан держал бейсбольную карточку, тусамую, которую тщательно прятал у себя в комнате и никому не позволял на неесмотреть. Брайан не предполагал, что Шон в курсе, но факт остается фактом. Ондаже знал, кто на ней изображен, так как сегодня вернулся из школы гораздораньше Брайана, тайком пробрался в его комнату и подглядел.

Что в ней такого особенного находил брат, Шон понять не мог– старая, потертая, с загнутыми краями. К тому же игрок совсем никчемный –питчер Лос-Анджелесской команды Везунчиков, Сэмми Коберг, известный разве чтотем, что на один забитый гол пропускал три. Он даже года не провел в команде. Ичего Брайан так носится с этим барахлом?

Этого Шон не знал. Знал он доподлинно только две вещи:во-первых, Брайан и в самом деле берег карточку как зеницу ока и, во-вторых,последнюю неделю совсем сбрендил. Вел себя, как дети-наркоманы, которых потелевизору показывают. Но ведь Брайан не наркоман… Или?

Что-то в лице Брайана, когда он шел в гараж, так напугалоШона, что он решил сказать маме. Что именно сказать, он не знал, но этооказалось несущественным, так как ему вообще не представилось случаяпоговорить. Мама бродила по комнате в купальном халате и в идиотских черныхочках, купленных в новом магазине., – Мама, Брайан… – Вот и все, что он успелпроизнести.

– Уходи, Шон, мама занята.

– Но, мамочка…

– Уходи, тебе говорят.

И прежде, чем он успел ретироваться самостоятельно, егобесцеремонно выставили за дверь спальни. В тот момент, когда мама еговыпихивала, халат распахнулся, и Шон заметил, что под ним ничего нет, даженочной сорочки.

Она захлопнула за ним дверь и заперла ее. И вот теперь Шонстоял на пороге кухни и с нетерпением посматривал на дверь гаража, дожидаясьБрайана. Но Брайан не возвращался.

Беспокойство постепенно переходило в страх, а затем в ужас.Тогда Шон открыл дверь, ведущую в гараж, и, миновав короткий переход, оказалсяна месте.

В гараже было темно, очень душно и пахло бензином. В первыймомент Шон не увидел брата и даже решил, что тот улизнул во двор через боковуюдверь.

Но вскоре глаза привыкли к темноте, и Шон приглушенновскрикнул.

Брайан сидел у дальней стены. Он держал папино ружьеприкладом вниз, стволом – себе в лицо. Одной рукой – ружье, а другой –проклятую карточку, перевернувшую за последнюю неделю всю его жизнь.

– Брайан! – закричал Шон. – Что ты делаешь?

– Не подходи, Шон, не подходи, не то плохо будет.

– Брайан, не надо. – Шон всхлипнул. – Ты меня пугаешь.

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что обещал, – сказал Брайан. Онснял кроссовки и носки и теперь пытался вставить большой палец ноги в кольцоспускового крючка. У Шона в промежности стало мокро и тепло. Никогда в жизни онне испытывал такого страха.

– Брайан, ну пожалуйста! Пожааалуйста!

– Ты должен мне обещать, что никогда не пойдешь в новыймагазин, сказал Брайан. – Ты меня слышишь?

Шон сделал шаг в сторону брата. Палец Брайана застыл накрючке.

– Нет! – завопил и отступил Шон. – То есть ДА! Я хотел сказать,да!

Увидев, что младший брат вернулся в исходную точку, Брайанслегка опустил ружье.