Да, имеет. И еще раз да. И еще раз.

Мистер Гонт предупредил, что она найдет единственныйнеобходимый инструмент в амбаре, и Полли медленным шагом направлялась туда.

Иди туда, куда тебе назначено судьбой, Триша, говорилапокойная тетя Эвви, но иди туда живая, не превращайся в привидение.

И вот теперь, оказавшись на пороге амбара, двери котороговисели, распахнутые настежь, на ржавых петлях, она чувствовала себяпривидением.

Никогда не испытывала такого ощущения, как теперь. Азкакачалась на груди совершенно самостоятельно, по собственной воле. Что-то внутринее живет.

Это живое Полли было не по душе, но еще больше ей нехотелось, чтобы оно умирало.

Она выполнит поручение мистера Гонта, порвет с АланомПэнгборном (глупо было вообще начинать их отношения, теперь это яснее ясного) ипродолжит свою жизнь в одиночестве. Почему бы нет? В конце концов, в этом нетничего особенного.

2

Лопата стояла именно там, где должна была по словам мистераГонта: прислонившись к стене, в пыльном луче света. Полли взялась за гладкийотполированный множеством рук черенок.

Внезапно ей показалось, что она слышит глухой стон,доносившийся из затененных углов амбара. Как будто обезумевший Святой Бернард,убивший верзилу Джорджа Баннермана и послуживший причиной смерти Тэда Трентона,все еще обитал здесь, воскресши из мертвых безумнее, чем был раньше. По рукамПолли пробежали мурашки, и она выскочила из амбара. Во дворе тоже былоневесело, в особенности от тоскливого вида заброшенного полуразрушенного дома,но все же лучше, чем в амбаре.

– Что я здесь делаю? – снова спросила себя Полли и, услышавв ответ внутренний голос, узнала его: он принадлежал тете Эвви. «Превращаешьсяв привидение, – говорила она. – Вот что ты здесь делаешь – превращаешься впривидение». Полли крепко зажмурилась.

– Перестань, – умоляюще прошептала она. – Прошу тебя,перестань.

– Правильно, – подсказал голос, который на этот разпринадлежал Лилэнду Гонту. – И потом, что тут такого особенного? Всего-навсегобезобидная шутка. А если она выльется во что-то посерьезнее – скорее всегоэтого не случится, но просто предположим – так что ж? Кто в этом виноват?

– Алан виноват, – прошептала Полли. Она взволнованно частоморгала и стискивала руки под грудью. – Если бы он сразу пришел ко мнепоговорить, объясниться, если бы не совал нос в дела, которые его не касаются…

Первый голос снова пытался вмешаться, но Лилэнд Гонт сновазаставил его замолчать.

– Тоже верно, – сказал он. – То, что вы здесь делаете,Полли, очень просто: вы расплачиваетесь. Вот что вы делаете, и больше ничего.Привидения тут не при чем. Запомните самое простое и замечательное правилокоммерции: как только вы за вещь расплатились, она ваша. Вы ведь не ожидали,что такая великолепная вещица окажется столь дешевой, не так ли? Но как тольковы за нее расплатитесь, она станет целиком вашей. Ну так как, будете тут целыйдень торчать и слушать всякие странные старые голоса, или займетесь делом, радикоторого пришли?

Полли открыла глаза. Азка перестала качаться на груди. Еслиона и в самом деле качалась – а Полли теперь была в этом не уверена, – то наконецуспокоилась. Дом выглядел вполне обыкновенно: просто заброшенный и запущенный.Зияющие пустотой окна перестали походить на слепые глазницы обычные окна, вкоторых малолетние озорники повыбивали камнями стекла. Если она и слышалакакие-то звуки в амбаре – а Полли и в этом теперь не была уверена – тонаверняка это скрипели на палящем солнце рассыхающиеся доски.

Родители ее умерли. Маленький любимый мальчик умер. Исобака, так ожесточенно и упрямо остерегавшая этот двор в течение трех дней иночей одиннадцать лет тому назад, тоже умерла.

Так что никаких привидений.

– И я тоже не привидение, – сказала вслух Полли и сталаобходить амбар.

3

«Когда вы обойдете амбар, – говорил мистер Гонт, – иокажетесь на задах, то увидите останки старого трейлера». Так Полли и сделала.Некогда серебристого цвета «эйр-флоу» почти полностью зарос одуванчиками изапоздалыми подсолнухами.

Слева от трейлера вы увидите большой плоский камень. Полликамень тоже легко обнаружила – большой, как плита для мощения двора.

Сдвиньте камень и копайте. Приблизительно на глубине двухфутов вы наткнетесь на консервную банку.

Полли сдвинула камень и принялась копать. Не прошло и пятиминут, как острие лопаты звякнуло о жесть. Отложив инструмент, Полли сталавыгребать землю руками, разрывая переплетенные корни сорняков. Минуту спустябанка оказалась у нее в руках. Она проржавела, но не сгнила. Этикеткаотскочила, и Полли прочла на ее обратной стороне рецепт приготовленияананасового пирога (правда, строчка, перечислявшая ингредиенты, была такзапачкана землей, что различить ее уже не представлялось возможным. Онарассмотрела только год выпуска – 1969). Подцепив ногтем крышку, Полли сорвалаее. Из банки вылетела струя воздуха, заставившая ее сморщиться и отвернуться.Еще раз внутренний голос попытался дознаться, что она тут делает, но Поллиоборвала его на полуслове. Заглянув внутрь банки, она увидела именно то, о чемпредупреждал мистер Гонт: пачку облигаций Золотого займа и несколько выцветшихфотографий женщины, совершавшей половой акт с собакой породы колли.

Все это она из банки достала, спрятала в карман и вытерлапальцы о джинсы. Вымоюсь, как только представится возможность, пообещала себеПолли.

Прикосновение к вещам, много лет пролежавшим в земле,создавало ощущение нечистоплотности.

Из другого кармана она достала конверт с печатью. Прописнымибуквами на нем было напечатано:

ПОСЛАНИЕ БЕССТРАШНОМУ КЛАДОИСКАТЕЛЮ

Полли вложила конверт в банку, закрыла ее крышкой, опустилав ямку и стала быстро и небрежно забрасывать землей. Больше всего на свете ейтеперь хотелось как можно скорее отсюда убраться. Закончив работу, она быстрымшагом пошла прочь, бросив лопату на землю между подсолнухов. Возвращаться вамбар и вновь слушать неприятные шорохи, какого бы непритязательного и мирногопроисхождения они ни были, Полли не желала.

Подойдя к машине, она открыла сначала дверь со стороныпассажирского сидения, а затем «бардачок». Покопавшись в ворохе бумаг, извлеклакоробок спичек. Только с четвертой попытки ей удалось зажечь спичку. Рукисовсем не болели, но так дрожали, что первые три спички она сломала.

Когда четвертая спичка воспламенилась, Полли, держа ее вправой руке (огонек был почти невиден в ярком солнечном свете), левой досталаиз кармана облигации и отвратительные фотографии. Поднеси спичку к пачке, онадождалась, пока пламя охватит бумагу. Тогда она отбросила спичку и опустиларуку с бумагой вниз, чтобы лучше горела. Женщина была худа, с ввалившимисяглазами. Пес – жалкий, паршивый, но с выразительным, как будто растеряннымвзглядом умных глаз.