Он тронул мое лицо, и на этот раз я не стала уворачиваться.Пальцы его исследовали мои черты, деликатно, нежно. И глаза уже не былиспокойными. Нет, в них была тревога.

Он наклонился ко мне, будто собирался поцеловать, и ресницына его руках затрепетали бабочками у меня вдоль тела. Я тихо взвизгнула.

- В чем дело? - отодвинулся он.

- Даже и не знаю. Отрезанные веки трепещут по коже, кишки утебя на поясе ползают змеями, языки из твоего ожерелья пытаются меня лизнуть. Иты еще спрашиваешь?

- Но ты не должна этого замечать, - сказал он. - Ты должнавидеть меня красивым и желанным.

Я пожала плечами, насколько это было возможно со скованныминад головой руками.

- Извини, но твой наряд этому сильно мешает.

- Тлалоци! - позвал он.

- Да, повелитель?

Человек в шортах вышел вперед и упал перед ним на колено.

- Почему она не видит, как я чудесен?

- Очевидно, аура твоей божественности не действует на нее.

- Почему?

И снова гнев прозвучал в его голосе и отразился на толькочто мирном лице.

- Я не знаю, повелитель.

- Ты сказал, что она может заменить Ники Бако. Ты сказал,что она такая же наугули, как и он. Ты сказал, что она отмечена прикосновениеммагии, и это аромат моей магии привлек к ней кецалькоатля. Но вот она лежит подприкосновением рук моих и ничего ко мне не чувствует. Это невозможно, если онаотмечена моей магией.

Я подумала, что это может быть и не его магия, но вслухговорить не стала. А что, если это работа Итцпапалотль? Стоящее передо мнойсущество чуть не убило меня на расстоянии. Он ворвался в мой разум, захватилменя, и я не могла ему помешать. Сейчас он меня касается непосредственно, явнопытается что-то надо мной сделать, и не получается. Произошла только однаперемена - меня на время заполнила сила Итцпапалотль. Неужели это все от еевоздействия?

Тлалоци встал, не поднимая головы.

- Здесь против нас действует мощная магия, повелитель.Сначала мы потеряли Ники Бако, и теперь глаза этой женщины закрыты для твоегообраза.

- Она должна быть открыта моей силе, иначе она не может бытьсовершенной жертвой, - сказал Супруг Красной Жены.

- Я знаю, повелитель.

- Ты маг, Тлалоци. Как нам обезвредить эту магию?

Маг задумался. Прошло несколько минут. Я старалась лежатьтихо, не привлекая к себе внимания. Наконец Тлалоци поднял глаза.

- Чтобы поверить в твое видение, она должна поверить в тебя,повелитель.

- Как мне убедить ее, что я бог, если она не ощущает моей силы?

Это был хороший вопрос, и я терпеливо ждала, пока Тлалоциответит. Чем дольше он будет думать, тем больше времени я выиграю. Рамиресспешит на помощь. Мне надо было в это верить, потому что другого выхода небыло, разве что я как-то найду способ уговорить их развязать меня.

Ручка-нож все еще оставалась у меня в кармане. Я вооружена,если только смогу освободить руки и если стальное лезвие его ранит. Конечно,есть еще четверо помощников, и Тлалоци, и армия трупов с содранной кожей. Еслис богом удастся покончить, то придется заняться и остальными тоже. Они,наверное, будут недовольны, если я убью их бога. Только я пока никак не могласообразить, как это сделать.

Если Рамирес с кавалерией не прибудет, я крупно влипла.Эдуард на этот раз не ищет меня. Впервые с тех пор, как я пришла в себя, яподумала, жив ли Эдуард. Господи, пусть он будет жив. Но жив Эдуард или нет, вспасательной операции он сегодня участвовать не будет. Я призналась себе, что вэтой ситуации помощь мне нужна, а единственная моя надежда - Рамирес и полиция.В больнице он опоздал. Если он опоздает сегодня, я, пожалуй, жаловаться уже небуду.

Тлалоци отвел своего бога чуть в сторону от меня. Наверное,хотел ему что-то сказать, чтобы я не слышала. А какая им разница, слышу я илинет? Что им от меня скрывать? Они с радостью мне сообщили, что меня убьют.Значит, им уже ни к чему особо церемониться с моими чувствами. Тогда в чем жедело?

Супруг Красной Жены расстегнул ожерелье из языков и отдалего жрецу. Потом снял стальной нагрудник, и один из парней в чужой кожевыступил вперед и в коленопреклоненной позе принял его. Бог снял юбку из кишок,и ее принял второй прислужник. Хозяин даже не просил их помогать, но явнопредполагал, что кто-то рядом окажется. Он олицетворял собой полнейшую надменность,да еще с очень ранимым самолюбием, и эта надменность никогда еще неподвергалась испытанию во внешнем мире. Он был как та принцесса из волшебнойсказки, воспитанная в башне из слоновой кости, которая только и слышала отсвоего окружения, как она красива, как добра, как умна, пока не пришла ведьма ине наложила заклятие. Может, я могу сыграть роль ведьмы, хотя в заклятиях я ниухом ни рылом. Тогда, может, мне сыграть принца, который бога из этой башнивыведет? Сейчас мне не особенно приходилось перебирать роли.

Бог был одет в макслатль, как почти все окружениеОбсидиановой Бабочки, только этот макслатль был черным, а спереди у него былатяжелая бахрома из золотых нитей. На ногах у бога были сандалии с бирюзой,которые я не заметила, пока он был одет в отрезанные части тел. Забавно, как отиспуга не замечаешь деталей.

Он пошел ко мне, излучая на каждом шаге уверенность в себе.Макслатль открывал все его тело сбоку от пояса до сандалий. Очень неплохосмотрелось бедро, но знаете поговорку: "Красота не в глазах, а впоступках"?

- Так лучше? - спросил он непринужденно, с легкимподдразниванием, снова глядя умиротворенными глазами, как будто все получалосьтак, как он и предвидел, и непонятно даже, почему может быть иначе.Итцпапалотль тоже была самоуверенной, но не умиротворенной.

- Намного лучше, - ответила я.

Подумала было добавить, как я люблю смотреть на почти голыхмужчин, но к такому очевидно сексуальному тону я решила прибегнуть, еслидругого выхода не окажется.

Он подошел и снова остановился возле меня. Веки на руках еговсе еще подмигивали мне - наобум и отрешенно, - как неземные светлячки.

- Так намного лучше, - сказала я. - А ты не можешьчто-нибудь сделать с этими глазами у тебя на руках?

Он снова нахмурился:

- Они от меня неотделимы.

- Да, я вижу, - сказала я.

- Но их не надо бояться.

- Тебе виднее.

- Я хочу, чтобы ты знала меня, Анита.

Впервые он назвал меня по имени. Я думаю, что до этой минутыон его и не знал. Конечно, его знала Полина.

Супруг Красной Жены потянулся к моему правому запястью иубрал кусочек металла, замыкавший наручник.