«Эй, так нельзя! — воскликнула Фракир. — Весьсмысл в том, чтобы ты сидел и смотрел.»

«Ну и дурацкий смысл, — сказал я. — Я отказываюсьиграть в эти глупые игры. Если кому-то нужны эти доспехи, пусть берет, я еще иприплачу.»

«Валяй, засыпай. Но что, если кто-то придет за доспехами ирешит для начала тебя убрать?»

«Во-первых, — ответил я, — мне не верится, чтокто-то польстится на груду средневекового железного лома. А во-вторых, это твоедело — предупреждать меня об опасности.»

«Есть, командир. Только вот место непривычное, что, если онокак-то ослабило мои способности?»

«Ты уже взрослая, — сказал я, — как-нибудьвыкрутишься.»

Я задремал. Мне снилось, что я стою в заколдованном круге,куда все пытаются проникнуть. Касаясь преграды, они оборачивались ходульными,карикатурными персонажами и сразу пропадали — все, кроме Корвина из Амбера,моего отца, который чуть заметно улыбнулся и покачал головой.

— Раньше или позже, но тебе придется отсюдавыйти, — сказал он.

— Тогда пусть это будет позже, — отвечал я.

— И все твои сложности останутся при тебе.

Я кивнул:

— Зато я отдохну.

— Что ж, это компромисс. Удачи.

— Спасибо.

Затем сон распался на несвязные образы. Помню, я вроде быстоял вне круга и гадал, как в него вернуться…

Не скажу наверняка, что меня разбудило. Уж конечно, не шум.Просто я ни с того ни с сего оказался на ногах, совершенно бодрый, и первое,что увидел перед собой, — рябого карлика, который, стиснув свое горло,неподвижно лежал возле кучи с оружием.

«Что происходит?» — попытался спросить я.

Тишина.

Я подошел к лежащему крепышу, встал на колени, поискал нагорле пульсирующую жилку, но так и не нащупал. И в тот же миг мне защекоталозапястье — Фракир, попеременно становясь то зримой, то незримой, вползла насвое место.

«Это ты его так?» — спросил я.

Она легонько затряслась:

«Самоубийцы не душат себя сами.»

«Почему ты меня не разбудила?»

«Тебе надо было отдохнуть, а я отлично справилась сама.Однако наше сопереживание слишком сильно. Извини, что разбудила.»

Я потянулся.

«Долго я спал?»

«Думаю, несколько часов.»

«А знаешь, мне даже жаль, — сказал я, — этамусорная свалка не стоит ничьей жизни.»

«Теперь стоит,» — отвечала Фракир.

«Верно. Ну, раз кто-то за нее погиб, ты, наверно, можешьсказать, что делать дальше.»

«Картина и впрямь немного прояснилась, хотя пока ненастолько, чтобы действовать. Надо дождаться утра.»

«Тебе, случаем, не сообщили, где здесь поблизости еда ипитье?»

«За алтарем должен быть кувшин с водой. И хлеб. Но это наутро. Ночь ты должен провести в посте.»

— Я бы так и поступил, если б принимал эту чушьвсерьез, — сказал я и повернулся к алтарю.

Я сделал два шага, и мир начал разваливаться на куски. Ползадрожал, и я услышал первый за все время звук — воющий скрежет откуда-то изнедр горы. В бесцветном воздухе замелькали яркие краски, такие насыщенные, чтоя едва не ослеп. Потом краски исчезли, и комната разделилась. Стена со сторонывхода налилась белизной. С другой стороны повисла кромешная тьма, скрыв тривыхода.

«Что… это?» — спросил я.

«Что-то ужасное, — отвечала Фракир. — Недоступноемоему разумению.»

Я стиснул рукоять и быстро проверил, какие у меня осталисьзаклинания. Раньше чем я успел сделать что-нибудь еще, комнату наполнило жуткоеощущение присутствия — такого мощного, что я передумал вытаскивать меч илипроизносить заклинание.

В обычных обстоятельствах я бы призвал Знак Логруса, но иэтот путь был для меня отрезан. Я попытался прочистить горло, но не сумелизвлечь никакого звука. И тут в середине света что-то зашевелилось, замерцало…

Из стены выступил Единорог; блейков тигр, светло горящий,[4] он лучился так, что я поневоле отвел взгляд.

Я посмотрел на глубокую, прохладную тьму, чтобы успокоитьглаза, но не тут-то было: в темноте что-то ворочалось.

Снова заскрежетало, словно железом о камень. Скрежет переросв громкое шипение. Даже раньше, чем лучи Единорога пронизали густой мрак, японял, кто вползает в святилище: огромный одноглазый змей. Я перевел взгляд насередину пола, чтоб видеть обоих краем глаза — все лучше, чем пялиться в упор.Я чувствовал, что они смотрят на меня — Единорог Порядка и Змей Хаоса. Ощущениемалоприятное. Я попятился, уперся спиной в алтарь.

Они надвигались. Единорог — опустив голову и наставив наменя рог, Змей — с высуным подрагивающим языком.

— Если вы за доспехами, — сказал я, — тоберите, не возражаю.

Змей зашипел, Единорог ударил копытом оземь. Трещина черноймолнией побежала к моим ногам.

— У меня и в мыслях не было обидеть ВашиПреосвященства, — сказал я. — Мое дело предложить…

«Опять не то,» — слабым голосом вмешалась Фракир.

«Скажи, как надо,» — мысленным шепотом ответил я.

«Я не… Ой!»

Единорог встал на дыбы; Змей поднял голову и закачалась нахвосте. Я рухнул на колени и отвел глаза — их взгляды ранили почти физически. Ядрожал, все мое тело ломило.

«Они хотят, — перевела Фракир, — чтобы ты играл поправилам.»

Не знаю, какой сталью налился мой хребет, но я вскинулголову и посмотрел сперва на Змея, потом на Единорога. Хотя глаза наполнилисьслезами и болели, как если бы я смотрел на солнце, тем не менее мне удалосьпроизвести нужное впечатление.

— Вы можете принудить меня к игре, но не к выбору. Мояволя свободна. Я буду стеречь оружие всю ночь, как было велено. Утром я уйдубез него, потому что так захотел.

«Без него ты можешь погибнуть,» — сказала Фракир, словноповторяя чужие слова.

Я пожал плечами:

— Если выбор между вами, я выбираю не отдаватьпервенства никому.

Меня обдало раскаленно-пронизывающим ветром, словновздохнула Вселенная.