— Держись, старушка. Ведь деньги дает не он, а Розалин. Апочему бы и нет, в конце концов?

— Почему бы и нет? И это говоришь ты, Роули?

— Не вижу, почему бы Розалин и не прийти на выручку хотьразок. Старый Гордон всех нас подкузьмил тем, что покинул этот мир беззавещания. Если Розалин толково объяснить положение вещей, она сама увидит, чтодолжна помогать.

— Ты-то не брал у нее?

— Нет. Ну, тут другое дело. Я не могу просить денег уженщины. Мужчине это не подобает.

— Неужели ты не понимаешь, что я не хочу быть… обязаннойДэвиду Хантеру?

— А ты ему вовсе не обязана. Это не его деньги.

— Но фактически все равно что его. Розалин абсолютно у негопод каблуком.

— Да, еще бы! Но по закону деньги не его.

— Так ты не одолжишь, не можешь одолжить мне денег?

— Послушай, Лин. Если бы ты попала в настоящий переплет…шантаж или долги… я мог бы продать землю или скот. Но это было бы уже сотчаяния. Я и так только-только становлюсь на ноги. Да еще никогда не знаешь,чего ждать от этого чертова правительства. Все у него через пень колоду,заваливает нас вопросниками и анкетами. Приходится иной раз заполнять их доглубокой ночи…

Лин повернулась и медленно пошла обратно к Белой вилле.

— Ты не можешь вернуть их, мамочка?

— Ну что ты, Лин, дорогая моя! Я пошла с ними прямо в банк.Потом я заплатила Артуру Бодгхему и Кнебуорту. Кнебуорт уже стал простоневежлив. Какое облегчение, дорогая! Я уже много ночей не спала. Поверь,Розалин проявила полное понимание и была очень мила.

Лин сказала с горечью:

— Ну, теперь, я думаю, ты будешь обращаться к ней часто.

— Надеюсь, что в этом не будет необходимости, дорогая. Япостараюсь быть очень экономной. Но, конечно, теперь все так дорого. Житьстановится с каждым днем все труднее.

— А мы становимся все хуже. Делаемся попрошайками.

Эдела вспыхнула.

— Ты не выбираешь выражений, Лин! Я объяснила Розалин, чтоГордон всегда нам помогал.

— Мы не должны были пользоваться его помощью. Это нехорошо.Он имеет все основания презирать нас.

— Кто презирает нас?

— Этот отвратительный Дэвид Хантер.

— Право, — сказала с достоинством миссис Марчмонт, — я непонимаю, какое может иметь значение, что именно думает Дэвид Хантер. К счастью,сегодня утром его не было дома, иначе, пожалуй, он повлиял бы на Розалин. Онасовершенно у него под каблуком.

Лин переменила разговор.

— Что ты имела в виду, мама, когда сказала — помнишь, надругое утро после моего возвращения: «Если только он ее брат»?

— Ах, это!.. — Миссис Марчмонт слегка смутилась. — Да,знаешь ли, были кое-какие сплетни…

Лин молча ожидала продолжения. Миссис Марчмонт кашлянула.

— У молодых женщин такого типа — искательниц приключений —обыкновенно бывает в запасе молодой поклонник. Предположим, она говоритГордону, что у нее есть брат, телеграфирует тому в Канаду или еще куда-нибудь.Этот молодой человек появляется. Откуда Гордону знать, брат он ей или не брат?Бедный Гордон, без сомнения, совершенно потерял голову и верил всему, что онаговорила. И вот ее «брат» приезжает с ними в Англию, и бедный Гордон ничего неподозревает…

Лин упрямо сказала:

— Я не верю этому. Не верю!

Миссис Марчмонт удивленно подняла брови:

— Право, дорогая…

— Он не такой! И она… и она не такая. Может быть, она глупа,но она хорошая. Да, она хорошая. Эти сплетники выдают за истину собственныегрязные мысли. Я не верю, говорю тебе!

Миссис Марчмонт с достоинством сказала:

— Хорошо, дорогая, но, право же, я не вижу необходимостикричать…

А неделю спустя с поезда пять двадцать на станции Вормслисошел высокий человек, бронзовый от загара, с рюкзаком за плечами.

На противоположной платформе группа игроков в гольф ожидалапоезда в Лондон. Высокий человек с рюкзаком отдал контролеру билет и сошел сперрона. Минуту или две он постоял в нерешительности, затем увидел указатель«Пешеходная дорога на Вормсли Вейл» и решительно направился по этой дороге.

В усадьбе Лонг Уиллоуз Роули Клоуд только что приготовилсебе чашку чая. Тень, упавшая на кухонный стол, заставила его поднять глаза. Намгновение он подумал, что девушка, стоящая в дверях, — Лин, но егоразочарование сменилось удивлением, когда он узнал Розалин Клоуд.

На ней было платье из какой-то домотканой материи в яркуюширокую полоску, зеленую и оранжевую. Искусственная простота эта обошласьгораздо дороже, чем мог себе представить Роули.

До сих пор он видел ее одетой в дорогие городские платья;она носила их чуточку неловко — так, думал он, как манекенщица носит платья,которые принадлежат не ей, а фирме, где она работает.

Сегодня в своем ярком полосатом платье она показалась емусовсем новой Розалин. Стало заметнее ее ирландское происхождение: ее темныевьющиеся волосы и прелестные синие глаза с поволокой. Слова она тожепроизносила с ирландским акцентом — певуче и мягко, а не тщательно и несколькоманерно, как обычно.

— Такая чудная погода! — сказала она. — Мне захотелосьпогулять. — И прибавила:

— Дэвид уехал в Лондон…

Розалин сказала это почти виновато, щеки ее вспыхнули. Всмущении она достала из сумочки портсигар и предложила сигарету Роули, но тототрицательно покачал головой и стал искать спичку для Розалин. Молодая женщинабезуспешно пыталась зажечь маленькую золотую зажигалку. Роули взял вещицу из еерук и одним резким движением высек огонь. Когда она склонилась к нему, чтобприкурить, он заметил, какие у нее длинные и темные ресницы, и подумал: «СтарыйГордон знал, что делает…»

Розалин отошла на шаг и восхищенно сказала:

— Какая прекрасная телка пасется у вас на верхнем поле!

Удивленный тем, что это ей интересно, Роули сталрассказывать Розалин о ферме. Этот интерес, как ни поразил он Роули, был явноискренним. Роули еще больше удивился, когда обнаружил, что Розалин хорошознакома с сельским хозяйством. О сбивании масла и производстве сыра и сливокона говорила с полным знанием дела.