— Вы сомневаетесь в слове рейнджера, лорд Сентерес? Высомневаетесь в моем слове? Вы предполагаете, что я могу помочь ему снова бежатьот вас?

— Нет, конечно! — Данкан пожал плечами. — Если вынастаиваете, пусть так и будет. Но все-таки стоять на посту всю ночь без смены…

— Я так решила. И у вас будет на одного рыцаря больше.

Данкан сдался. Он кивнул Верисе, затем повернулся к своимвоинам и продолжил руководить восстановлением лагеря. Через несколько мгновениймаг и рейнджер остались одни в центре поляны. Ронин лежал на двух спальных мешках— паладины не знали, как им перенести его в другое место и при этом необжечься.

Девушка еще раз, не касаясь, тщательно осмотрела тело мага.Одежда его была изорвана в нескольких местах, лицо усеяли мелкие царапины исиняки, но в остальном его состояние было вполне удовлетворительным, Правда, онказался таким изможденным, словно его покинули последние силы.

Может, опустившаяся ночь была тому виной, но Вериса,разглядывая Ронина, думала о том, какой он сейчас беззащитный, и дажепрониклась к нему сочувствием. Она призналась себе, что он красив, но тут жеотбросила эти мысли. Ей захотелось как-нибудь поудобнее уложить Ронина, нотогда все узнают, что она может без опаски дотрагиваться до тела, а лордСентерес мог воспользоваться этим и приказать ей связать раненого.

Так ничего и не придумав, Вериса уселась рядом со спящиммагом и огляделась по сторонам. И все-таки внезапное появление Ронина былодовольно странным, и Данкан, хоть и не сказал ничего по этому поводу, навернякатоже был озадачен. Вряд ли маг сумел сам переместить себя в их лагерь. Навзгляд Верисы, он скорее походил на человека, которого похитили, а потомвернули обратно, предварительно доведя его до полусмерти.

Оставалось найти ответ на один вопрос: кто мот это сделать…и для чего?

Ронин очнулся, сознавая, что все вокруг настроены противнего.

Ну, возможно, не совсем все. Он не знал точно, как относитсяк нему Вериса. Ее долг — доставить его в Хасик в целости и сохранности, а этозначит, что рейнджер будет защищать его даже от гнева благочестивых рыцарей. Нони в чем никогда нельзя быть уверенным до конца.

Во время выполнения одной из последних миссий он уже имелдело с эльфом, рейнджером, чем-то похожим на Верису. Этот рейнджер, тем неменее, относился к магу так же, как относится сейчас Данкан Сентерес, толькобез свойственной старому паладину сдержанности.

Ронин старался дышать осторожно, чтобы никто не заметил егопробуждения. У него был только один способ определить, каково его положение вданный момент, но для этого нужно было собраться с мыслями. Прежде всего отнего потребуют ответить на два главных вопроса: какова его роль в случившемся ичто с ним происходило после взрыва. И если на первый вопрос обессилевший магеще мог что-то сказать, то о последующем он знал не больше, чем любой изрыцарей.

Дальше тянуть время не имело смысла. Ронин набрал в грудьпобольше воздуха и потянулся.

Рядом кто-то пошевелился.

Притворяясь, будто только что проснулся, Ронин открыл глазаи с облегчением увидел перед собой озабоченное лицо Верисы. Девушка склониласьнад ним, ее ярко-голубые глаза внимательно всматривались в его лицо. У неечудесные глаза, подумал Ронин. Но тут его отвлекло бряцание металла, и магпонял, что остальным также стало известно о его пробуждении.

— Снова в рядах живых, не так ли? — громоподобным голосомспросил лорд Сентерес. — Посмотрим, надолго ли…

Эльфийка мгновенно вскочила на ноги и преградила Данканудорогу.

— Он только проснулся! Дайте ему время прийти в себя! Пустьхотя бы поест перед тем, как вы начнете его допрашивать!

— Я не намерен лишать его прав, миледи, но он будет отвечатьна наши вопросы во время завтрака, а не после.

Ронин слегка приподнялся, чтобы видеть Сентереса, и посуровому выражению лица старого паладина понял, что для рыцарей орденаСеребряной Руки он — предатель, а может быть, и убийца. Обессилевший магвспомнил несчастного стражника, который разбился насмерть, упав со стены,возможно, были и другие жертвы. Наверняка кто-то видел его на стене в моментвзрыва, и врожденное неприятие магии, присущее всем членам монашеского ордена,вкупе с остальными фактами привело, как обычно, к неверным выводам.

Ронину не хотелось ссориться с рыцарями. В его теперешнемсостоянии он мог произнести от силы одно-два заклинания, но если его обвинят втом, что случилось, он будет вынужден защитить себя. — Я постараюсь, как можноподробнее ответить на все ваши вопросы. — Он встал на ноги, жестом отказавшисьот помощи Верисы. — Но эльфийка права, мне бы не мешало перекусить.

Каждый кусочек из нехитрого рациона рыцарей казался Ронинусочным и необычайно аппетитным, а тепловатая вода из предложенной ему флягибыла вкуснее молодого вина. Казалось, его неделю морили голодом. Молодойчеловек ел быстро, с нескрываемым аппетитом и наплевав на всяческие манеры.Кто-то из паладинов смотрел на него с удивлением, кто-то, как Данкан, спрезрением.

Как только маг утолил первый приступ голода и жажды, началсядопрос. Лорд Сентерес уселся напротив колдуна. Судя по его взгляду, он несомневался в виновности Ронина.

— Пришло время признания, Ронин Рыжеволосый! Ты набил свойжелудок, теперь облегчи свою грешную душу! Расскажи правду о злодеянии,совершенном тобой на стене замка…

Вериса стояла рядом с магом, одна рука ее лежала на рукоятимеча. Она намеренно заняла такую позицию, чтобы в нужный момент успеть защититьРонина и, как ему хотелось бы думать, не только потому, что дала клятвурейнджера. Без сомнения, после схватки с драконом девушка знала его лучше, чемэти святоши.

— Я расскажу вам все, что мне известно, милорд, но знаю ясовсем немного. Я действительно был на стене замка, но разрушилась она не помоей вине. Я услышал звук взрыва, стена дрогнула, и один из ваших стражниковсвалился вниз, о чем я искренне сожалею…

Данкан, который еще не надел шлем, провел всей пятерней поредеющей седой шевелюре. Казалось, он, из последних сил сдерживая себя,отчаянно борется с искушением убить колдуна.

— Дыры в твоей истории шире прорех в твоем сердце, колдун, аведь ты только начал свой рассказ! Есть свидетели, живые, несмотря на все твоистарания, которые видели, как ты колдовал перед самым взрывом! Твоя ложьизобличает тебя.