5

Бруклин: семья Коломбо

Лавка АКЕРГ занимала комнату у самого входа, где члены шайки по очереди изображали продавцов. Далее располагалось подсобное помещение, в котором стояли три стола: письменный и два карточных. За ними коротали время остальные. Именно в подсобке меня представили нескольким парням, которые резались в кункен[10] и маялись всякой фигней. Им всем было от двадцати с лишним до сорока лет, и представлялись они либо по имени, либо по прозвищу: Гвидо, Вито, Шеф Томми, Винни и так далее.

Я прибился к шайке Джилли. Поскольку меня «порекомендовали» и представили авторитетные люди, бандиты спокойно обсуждали при мне свои дела.

Они занимали низшие позиции в мафии, но это не мешало им постоянно во что-то ввязываться. Деньжата у них водились, но они вечно пытались обмозговать очередное дельце. Все вокруг было завалено краденым барахлом, которое то появлялось, то исчезало. Одеты они были с иголочки. Почти все их шмотки были крадеными, но стильными: они носили спортивные поло, брюки-слаксы, джемперы и кожаные куртки. Если джинсы, то обязательно брендовые.

Шайка Джилли тащила все без разбору. Они обчищали товарные и портовые склады, тормозили грузовики, грабили дома. В мире не существовало вещи, на которую они бы не позарились, только пальцем ткни. День считался потерянным, если они хотя бы на час отвлекались от обсуждения очередного грабежа или кражи. У них на примете всегда имелась куча объектов, которые можно было обчистить, и людей, которых можно было обуть.

Они не просыпались по будильнику, не вставали на работу. Дома их не ждали жены или подружки. У таких ребят свой работодатель — мафия. Встал с кровати, пришел в клуб или бар — а там тебя уже поджидают новые дела.

Днем ты думаешь, чем займешься ночью, где на этот раз тебе перепадет. Ребята жили по простому расписанию: пришел в клуб к половине одиннадцатого или к одиннадцати утра, сел за стол к дружкам и весь день перетираешь с ними за товар, за бабки, за прошлые и предстоящие дела — от обычной кражи до угона самолета. Придумал, кого ограбить или тормознуть? Рассказывай, обсудим. А может, у тебя есть кореша со свежей добычей на руках? Пусть несут сюда — ювелирку, меха, что угодно. Посредничеством такие ребята тоже не брезговали и с радостью перепродавали краденое.

Днями напролет они торчали в подсобке лавки АКЕРГ, придумывали свои схемы, играли в кункен, курили сигареты и сигары. Я не курил. Разумеется, сидели мы с запертыми окнами. Даже кондиционер не справлялся с такой дымовой завесой. Если собиралось достаточно народу, игра делилась на две партии. Я карты никогда не любил. Эти же играли только в кункен — не дай бог ты предложишь другую игру — и ставили по 10 центов. Кункен не мешал им выдумывать, где поживиться и как перевести награбленное в бабки. Если подсобка надоедала, можно было отправиться в клуб, обсудить свои дела за картами в другой обстановке, поделиться идеями с новыми слушателями или похвастаться перед ними удачной вылазкой. Когда парням прилетала работенка, они отправляли пару человек днем на разведку.

В свободное от сна и деловых разговоров время они травили байки из жизни и делились воспоминаниями о бесчисленных тюремных ходках. Сидели там абсолютно все. Это была своеобразная расплата за легкие деньги. Парни могли рассказать кучу интересного про любую тюрьму, любую камеру, любого охранника. Перед внедрением я добавил всяких липовых фактов в свою легенду и создал образ серьезного уголовника, который готов сесть, лишь бы не сдать своих корешей, но тюремное прошлое я выдумывать не стал — на этом можно было легко прогореть. Если ты отсидел три года или больше, то должен знать, на каком этаже работает какой охранник. Ты должен знать сокамерников, ребят, которые отсидели пятнашку или двадцатку, ребят, которые еще чалятся (такие словечки из тюремного жаргона ты тоже знать обязан). Это не забывается.

Я размышлял просто: не придумывай лишнего, если это не обязательно. Когда парни обсуждали тюрягу, я сидел и слушал, как простой цивильный.

На обед они заказывали китайскую еду или субмарина-сэндвичи[11]. Часам к пяти все разбредались по домам, женам и кто знает еще куда, ужинали, а затем выходили на улицу. Там они проворачивали свои темные дела, зависали возле ночных заведений или просто страдали всякой ерундой.

По вторникам мы ужинали в клубе Салли, авторитетного мафиозо и по совместительству капо семьи Коломбо. Он держал клуб на 17-й авеню, неподалеку от лавки Джилли. Иногда мы проводили первую половину дня в магазине, а вторую — у Салли. Но каждый вторник сам Салли готовил огромный ужин человек на двадцать — на свою шайку и нас восьмерых. Он оборудовал себе в клубе настоящую кухню, где лепил фрикадельки, варил пасту, жарил колбаски с перцами и прочую снедь. И по вторникам мы просиживали целый вечер за длинным столом, запивая еду красным вином собственного изготовления Салли и болтая о всякой ерунде.

Я жил по такому же распорядку, как и все. Приходил в клуб после десяти утра и весь день проводил вместе с шайкой. К вечеру возвращался домой, часок отсыпался, принимал душ и к девяти часам отправлялся на улицу, к очередному месту встречи. Иногда приходилось ехать в Бруклин, иногда мы собирались в Манхэттене. Бывало, я отделялся от шайки и в одиночку посещал места, где обретались остальные дружки Джилли.

Болтаясь по разным ночным заведениям, парни не прекращали обсуждать текущие и предстоящие делишки. Обычный человек не смог бы так часто думать о деньгах. Мысли о заработке постоянно крутились у них в головах. Денег им всегда не хватало, на кармане было то густо, то пусто. Половина их дел всегда заканчивалась пшиком. В худшем случае афера шла совсем не по плану: кто-то терял все бабки, а кто-то и вовсе оказывался в тюрьме. Но никаких выводов из этого они не делали. Неудачи быстро забывались и придумывались новые, еще более безрассудные схемы. И все продолжалось по кругу.

Через Джилли я познакомился с мелким скупщиком Винни, который страдал от лишнего веса и проблем с сердцем. Эти проблемы он заедал какими-то таблетками вроде нитроглицерина. Как-то вечером мы сидели и резались в карты. На кону стояла приличная сумма. Попутно парни обсуждали, как бы им обнести один особняк в Бейонне, Нью-Джерси.

Вдруг Винни валится на пол, хватается за сердце и начинает задыхаться.

— Парни, —