Никто даже не шелохнулся. Сидят, играют дальше. Винни корчится и хрипит, всем по барабану.

— У него сердечный приступ! — присаживаюсь рядом с Винни. — Срочно в больничку! Помогите его отнести в машину!

— Да все окей, — отвечает мне один из игроков. — Обычный приступ. Закинь ему в рот пару колес, ща придет в себя.

Да, я косил под плохого парня, но наплевать на свои жизненные принципы не мог, и таких ситуаций у меня впоследствии случалось немало.

Я не мог допустить, чтобы Винни окочурился у всех на глазах, поэтому в одиночку дотащил его до тачки и отвез в пункт неотложной помощи. Через пару часов он вышел на своих двоих. «Таблетки закончились», — пояснил он.

Я отвез его обратно в лавку. Парни так и резались в карты. «Ну вот, живой же. А ты кипеж поднял», — бросил мне кто-то.

В таком расслабленном режиме было легко потерять бдительность. Я изнывал от скуки. Эти парни не были семи пядей во лбу, но в общении с ними всегда скрывалось много подводных камней, на которые я мог напороться. Всю подслушанную информацию я мотал на ус и сливал связному агенту, но ведь мне могли подкинуть утку, свое бандитское дело они знали. Большинство из них не гнушалось и убийств.

ФБР запретило мне участвовать в угонах и ограблениях, потому что шайка ходила на дела со стволами. Одна шальная пуля могла испортить всю операцию. Долгосрочное внедрение было для всех в новинку, поэтому начальство рассуждало очень консервативно. Наверху опасались, что за участие в вооруженных нападениях меня самого могут засадить в кутузку.

Я понимал, что рано или поздно меня позовут на дело. Так и случилось, но я выкрутился. Я объяснил, что ковбойские налеты — это не мое поле игры, и вызвался помочь с разгрузкой награбленного добра. Народу в шайке хватало, всем было без разницы, пойду я на дело или нет. Мое присутствие ничего не решало. Думаю, они даже обрадовались: меньше участников — больше каждому достанется.

В общем, план сработал. Меня спасло то, что я не лез вперед остальных и не задавал лишних вопросов про предстоящее дело: после такого включать заднюю очень подозрительно. Я не отсиживался в стороне, но сохранял определенную дистанцию, поэтому они не особо обращали на меня внимание.

Но со временем парни привыкли ко мне и стали приглашать к обсуждению. Меня начали брать на осмотр разных объектов. Я потихоньку завоевывал доверие. Они уже интересовались моим мнением, спрашивали совета по тому или иному делу. Я обдумывал схемы вместе с ними, указывал на возможные проколы. Так они поняли, что я кое в чем разбираюсь. Бывало, я убивал двух зайцев сразу: отговаривал их от плохо продуманного дела и предотвращал преступление.

Ситуация складывалась неоднозначная. Я не должен был подстрекать банду к преступлениям, не должен был поощрять их планы. В то же время мне нужно было постоянно проявлять себя, чтобы не потерять доверие. У Бюро не было на этот счет четких рекомендаций, я действовал на свое усмотрение. Приходилось лавировать между решениями самому.

Я помогал с разгрузкой добычи в лавке. Шайка обносила все грузовики без исключения: от длинномерных фур до обычных фургончиков. Парни перехватывали машину прямо в пути, перетаскивали груз в свои грузовики или микроавтобусы и везли добычу на нычку — пустой склад либо заброшенный завод. Образцы награбленного приносили в АКЕРГ, чтобы привлечь потенциальных покупателей. На складе добычу делили и распределяли по барыгам, которые уже занимались сбытом.

Нападая на грузовик, водителя обычно просто связывали. Но в большинстве случаев водители были подставными. Они сдавали информацию про груз и получали за это процент. Банде оставалось подкараулить грузовик с интересующим их грузом в заранее обозначенном месте. Большинство нападений происходило на улицах Бруклина, некоторые — в Нью-Джерси.

Они грабили повсюду: тормозили грузовики прямо в центре города, перехватывали их на Лонг-Айленде, работали в Джерси, в Коннектикуте, во Флориде. Постоянно шел товар прямо из аэропортов. У Джилли был свой человек в грузовом терминале аэропорта Джона Кеннеди, поэтому основной поток поступал оттуда.

Я разгружал ящики с кофе, сахаром, замороженными полуфабрикатами, виски. Какао-бобы грузили мешками, а свитера, блузки, куртки и джинсы привозили целыми тюками. Шайка гребла все подряд. Пищевые грузы считались самыми ценными, там можно было урвать креветки, тунца и кофе — такой товар можно легко сплавить через рестораны и супермаркеты. Особенно на ура шли замороженные креветки и омары. За лекарствами без рецепта (такими, как аспирин) и средствами гигиены (бритвенными лезвиями, зубной пастой) шла настоящая охота, магазины отрывали такой товар с руками, чуть ли не по обычной цене. На шмотках, особенно кожаных, тем более женских, тоже можно было неплохо заработать. Алкоголь разлетался в момент всегда, особенно под Рождество. Почему-то часто попадались перчатки: кожаные женские, спортивные зимние, даже хоккейные краги.

Вид товара не имел значения, если на него был покупатель. Вот с хоккейными крагами было сложнее — куда прикажете их сплавить? Они намертво оседали на складе. Впрочем, как только подворачивалась возможность ограбить фуру с крагами, парни не сомневались ни секунды. Сначала возьмем, потом будем думать. Закупщики ресторанов и супермаркетов явно догадывались, что товар краденый, поскольку цена была гораздо ниже, чем у поставщиков. И все равно ведь брали. Причем известные заведения в городе. Когда видишь изнанку этого бизнеса, начинаешь по-другому — с долей цинизма — смотреть на скидки или распродажи. Иногда круг замыкался очень быстро: банда обносила какой-нибудь склад «Эй Энд Пи»[12], а через два дня ящики кофе и консервированного тунца уже стояли на полках других магазинов.

Телики и кассетные видеомагнитофоны считались козырной добычей. Парни постоянно обносили товарные вагоны прямо на железнодорожных складах. Обычно им помогал продажный работник склада: давал накладную и указывал на нужный вагон. Подгоняй фургон, грузись.

Во время квартирных краж они искали драгоценности, ценные бумаги, наличку или стволы.

В общем, крали все, что плохо лежало. В то время особенной популярностью пользовались мопеды — велосипеды с моторчиком или скутеры. Наши ловкачи воровали мопеды прямо с улиц и сдавали их в аренду возле лавки.

Мне было удобнее оставаться в тени. Впереди паровоза не бежал, если того не требовалось. Не задавал неудобных вопросов, даже когда они просто вертелись на языке. Я понимал, что любое неосторожное действие привлечет лишнее внимание. Оставалось набраться терпения и наблюдать.

Правой рукой Джилли считался тип по имени Гвидо — самый отмороженный во всей шайке. У него даже внешность была соответствующая: